Сверх

— Конечно. — запоздало сообразил я.

Закинул бесчувственное тело сверха на плечо, и мы с напарницей зашагали к дому. По пути она болтала, будто мы не на боевой операции были, а вышли прогуляться по ночному городу.

— А ты молодец, быстро реагируешь. Только вот из окна не стоило выпрыгивать. Или хотя бы заранее его открыть. Герман очень не любит беспорядок, все макушку тебе сейчас в кровь расцарапает. Кстати, Вить, а почему такая вот форма? Ну, большой-то понятно, мышечная масса в любом случае требует объема, но зеленая кожа? Для маскировки? Ты же с Краснодарского края, да? По лесам бегал, когда первый раз в нее перешел?

Я ничего не отвечал, посмеиваясь про себя. Девушка болтала без умолку, и я удивлялся, как ей удалось сохранить такую живость характера и неугомонный нрав, прожив столь долгий срок.

А уже возле подъезда, когда я понял, что мне придется в обычный размер возвращаться, замер. Стал оглядываться по сторонам, в тщетной надежде увидеть сохнущую на общей бельевой площадке одежду. Ее, конечно же, не было. Как и самой площадки. Не восьмидесятые, чай.

— Чего застыл? — удивилась Маша, пройдя несколько шагов, и повернувшись ко мне.

— Понимаешь… — ответил я. — Одежду порвал. Сейчас выйду из боевой формы голым. Неудобно получится.

— Боже ж ты мой! — рассмеялась напарница. — Чего я там, по твоему, не видела? Но, если серьезно, отрасти себе новую. Я, кстати, удивлена, что ты с голой зеленой задницей бегаешь. Советский сверх не должен так себя вести. Сейчас-то ладно — ночь. А если бы операция днем проходила? Да посреди людного места?

Как говорила молодежь в моем прежнем мире — рука-лицо. Мне прямо захотелось врезать себе по лбу, до того большим идиотом я себя почувствовал. Отрастить одежду! Я метаморф высокого ранга — это же такое очевидное решение! Как оно раньше-то мне в голову не пришло? Одни только кулаки пудовые и костяные клинки на ум шли.

Практики в этом вопросе у меня не было, поэтому я решил не особенно мудрить, и отрастил на бедрах что-то вроде набедренной повязки. Держа перед собой этот образ, скинул боевую форму. Едва удержался от того, чтобы не вскрикнуть от радости — от талии до колен я был укутан в темно-синее банное полотенце. Проведя по которому рукой, я ощутил прикосновение к собственной коже. Другими словами, полотенце только выглядело, как ткань, но была неотъемлемой частью меня. И, кстати, развязаться не могло по этой же причине.

Ну, так тоже хорошо. Видимо, ни разу в жизни не видев именно набедренную повязку, я выдал из подсознания этот образ. И разум послушно исполнил требуемое. Маша, во время моей метаморфозы, деликатно отвернувшаяся, сейчас вскинула в ироничном удивлении бровь. Мол, а так-то зачем? Может лучше штаны или шорты хотя бы? Но ничего не сказав, первой вошла в подъезд. Я же, обещая себе плотно заняться тренировками в данном направлении, проследовал за ней.

В квартире ничего не изменилось. Герман сидел в прихожей, охраняя кейс с препаратом ЭМ, и стонущего в забытье сверха в браслетах. Когда я сгрузил нашего пленника на пол, наш начальник спросил.

— Кто?

— Ментат. Шестерка, не меньше. Витя под воздействие попал.

— Вот, даже, как. Редкая птица. Ну что? Вызываем транспорт?

— Ну, наша работа закончена.

Остаток ночи мы провели уже на рабочем месте. Сперва, конечно, дождались эвакуационную группу ККС. Пока делать было нечего, я отлучился на кухню и там, с пятой или шестой попытки, отрастил на себе что-то отдаленно напоминающее спортивные шорты и футболку.

Вышло немного кривовато — если шорты еще смотрелись более-менее, то футболка казалось нарисованной краской прямо по телу. Но в целом, направление было признано перспективным. С моей склонностью рвать одежду, я был просто обязан овладеть им в совершенстве.

Сдав дежурной группе находки и задержанных, мы отправились писать отчеты. Герман требовал, чтобы все было сделано "горячим следам", пока впечатления и детали не забылись.

— В свободной форме. — напутствовал он меня. — Никто не требует от нас полного официоза.