Первое время Конраду Зайделю приходилось трудно без капитана. В городском совете и в комитете партии возникали сложные вопросы, голова Конрада разламывалась от раздумий, и поневоле вспоминалось то счастливое время, когда он мог пойти к капитану и просто спросить:
— Как это нам сделать, товарищ Эмиль Ян?
И Эмиль Ян сразу бы набросал план, рассказал бы, с чего начать, кому поручить, в какой срок и как проверить. Но теперь надо было делать все самому, думать своей головой. И Конрад думал и находил решение. Это было нелегко, но он не отступал.
Вот и теперь, опершись на перила моста, Зайдель думает о заводе и видит в своем воображении лицо капитана Емельянова. Он мысленно ставит себя на место Емельянова и решает, какой бы совет дать обербургомистру Конраду Зайделю.
«Ты сделай вот что, — говорит он самому себе. — Для начала собери партийный актив, разъясни задачу, потом обсудите мероприятия и наметьте конкретный план. После этого поезжайте на завод, проведите собрание активистов, мобилизуйте рабочих, технических специалистов, особенно молодежь, и действуйте. Понял, товарищ Зайдель? А теперь иди и выполняй. Желаю успеха!»
Зайдель пожал правой рукой свою левую руку, улыбнулся этой шутке и пошел к ратуше в городской комитет СЕПГ, где ждали его товарищи по работе...
Через пять месяцев завод был полностью переоборудован и готовился к выпуску партии сельскохозяйственных машин, которые были необходимы крестьянам и кооперативным хозяйствам, возникавшим во всех краях республики.
Однажды к Конраду Зайделю зашел председатель местного комитета Общества германо-советской дружбы, огромный мужчина в фуражке с высоким околышем, железнодорожник Пауль Шмидт, чтобы обсудить план проведения месячника германо-советской дружбы.
По сложившейся традиции в Германской Демократической Республике каждую осень проводились такие месячники. В эти дни в кинотеатрах демонстрировали советские фильмы, на предприятиях, в домах культуры и клубах проводили встречи с гостями из Советского Союза. А гости приезжали разные: рабочие и колхозники, спортсмены и деятели культуры. В дни месячника в любом городке республики можно было встретить советского слесаря, музыканта, ученого, общественного деятеля. Приезжали и в одиночку, и группами, и целыми коллективами. Немцы охотно встречали советских гостей и с радостью рассказывали о своих успехах, интересовались и тем, что происходит в Советском Союзе. Подготовкой к месячнику занимались с особой тщательностью. Это дело поручалось энтузиастам и таким серьезным людям, как Пауль Шмидт, старый рабочий и известный в городе функционер.
Войдя в кабинет Зайделя, Пауль Шмидт разделся, закурил сигарету и перед тем, как начать серьезный разговор, сделал несколько замечаний о том, что осень в этом году ранняя и холодная, что их общий знакомый мастер Краммер получил большую квартиру в новом доме. Шмидт не забыл упомянуть и о том, что его старший сын Клаус одолел русский язык и теперь парня не оторвешь от русских книг. Когда в кабинет собрались все вызванные Зайделем сотрудники, Шмидт вынул из портфеля бумагу, развернул ее и официальным тоном начал докладывать о положении на сегодняшний день.
— Из Берлина нам сообщают следующее, — сказал Шмидт, надевая очки на свой толстый нос. — На проведение месячника германо-советской дружбы в нашу республику прибыло несколько делегаций из Советского Союза. По плану центрального правления Общества намечается приезд одного из участников делегации в наш город. Нам нужно обсудить, как мы встретим советского гостя.
Это сообщение вызвало оживление. Все заговорили сразу, наперебой высказывая различные планы и соображения. Зайдель даже встал с кресла, начал ходить по комнате и, желая что-то сказать, выкрикивал только одно слово: «Прекрасно, прекрасно!» Через несколько минут он немного успокоился, сел к столу, облокотился на правую руку и, не вслушиваясь в разговоры сотрудников, мысленно спросил самого себя: «А как бы поступил капитан?»
И, выждав положенное для ответа время, сам себе ответил: «Нужно выделить ответственных людей и самому лично встретить гостя. Потом по порядку показать ему наш город, рассказать обо всех достижениях за последние годы, а в заключение повести на завод сельскохозяйственных машин и приурочить к этому дню выпуск новой продукции. Так ли, товарищ капитан?»
Задав этот вопрос, он посмотрел направо, где на стене у его стола висела увеличенная фотография капитана Емельянова, снятого с группой розентальских рабочих, и ему показалось, что капитан своей сияющей улыбкой одобрил решение.
— А кто же к нам приедет? — спросил Зайдель у Шмидта.
— Точно не пишут, — ответил Шмидт, поправляя очки, — но как будто какой-то специалист по машиностроению. Токарь-скоростник.
— Это хорошо, — улыбнулся Зайдель. — Наш, рабочий человек. Значит, я предлагаю действовать так.
Зайдель встал с кресла, подошел ближе к собравшимся и четко изложил свой план.
К открытию месячника дружбы город был украшен флагами, плакатами, лозунгами и цветами. Синие плакаты с белыми голубями и слова «мир» и «дружба» можно было видеть на каждом доме, на оградах, на барьерах мостов, на щитах и рекламных колоннах. Женщины вырезали голубей из бумаги и приклеивали их на стекла окон своих квартир. Дома и улицы одевались в праздничный наряд.
Эти украшения были не только знаками времени, но и самым лаконичным и красноречивым выражением патриотических чувств населения, солидарного со всеми миролюбивыми людьми на земле.
ebooksa