Медников угрожающе сжал кулаки.
— Молчу, — сказал Киреев. — Пожалуйста, спи, младенец мой прекрасный.
Медников отвернулся к стене.
Киреев взял электрический чайник, достал из холодильника колбасу, масло, рыбные консервы, уселся за стол. Сделав несколько больших бутербродов, налил в стакан крепкого чая, позвякивал ложечкой, размешивая сахар. Ел с аппетитом, набивая полный рот колбасой и хлебом, запивал еду и причмокивал.
— Хочешь чаю? — спросил он друга. — Успокаивает нервы лучше всякого лекарства. Налить?
Медников молчал.
— Чертовски вкусная колбаса попалась сегодня. Чуешь, аромат по всей комнате? От одного запаха сыт станешь. Честное слово, объедение. Острая, с перчиком. Знаешь, у этой брюнеточки купил, у Лидочки. Она тебе нравится?
Медников не отвечал.
— Говорят, азиаты совсем не могут без чая. День не попьет, с ума сходит. Без чаю, говорит, никакой силы нет, башка болит, душа ничего не желает. Может, налить стаканчик? И бутерброд с российским сыром? Возьми, а?
— Отстань! — огрызнулся Медников.
Киреев потерял терпение, бросил бутерброд на стол.
— Какой ты бегемот толстокожий, — наконец сказал он другу. — Ничем тебя не проймешь. Завидная выдержка, ей-богу. Тебе бы вчера вот так зажаться, а ты, как серная спичка: р‑раз — и вспыхнул! Я думал, только в книгах или в кино такое бывает. Как Вронский, например, увидел Анну на вокзале и сразу: жить, мол, без вас не могу и прочие такие слова. И что хорошего получилось? Погубил свою жизнь и ее, между прочим, довел до точки. Ты извини меня, но я, ей-богу, тупой человек, ни дьявола не понял в твоих словах. И чего ты назначил ей свидание в понедельник утром, если у нас в это время полеты? Объяснишь этот ребус? Не оставляй меня дураком, просвети. Молчишь, Отелло? Наверное, и сам не сообразил, кровь ударила в голову, взбесился.
— Не сверли ты мне дырку в голове! — вскочил с кровати Медников и кинулся на Киреева с кулаками. — Она меня и всех летчиков оскорбила, а я должен молчать? Если бы я ее не любил, растер бы в порошок, а теперь как? Что прикажешь делать? Проглотить пилюлю — и будь здоров? Нет, Витька, я ей докажу, пусть знает, какие люди летчики.
— Из-за пустяка в бутылку лезешь. И чем грозишься? Что сделаешь?
— Сделаю, — загадочно сказал Медников. — Многие думают, только в книгах бывает любовь, а в жизни ее не увидишь. Ошибаются, может, и увидят.
Медников вдруг встал с постели, решительным движением подтянул ремень.
— Дай-ка мне твою бритву, у тебя острее.
— Что-о?
— Да не бойся, — усмехнулся Медников, — не зарежусь. Надо же мне побриться. Моя дерет, как терка.
Медников побрился, выпил чаю, съел бутерброды с колбасой и сыром, но так и не разговорился, не оттаял, с мрачным, насупленным лицом лег спать.
ebooksa