ТУЧИ РАЗОШЛИСЬ, И сквозь лакированные изморозью ветви слепили золотые солнечные лучи. Даже пар из ноздрей радужно переливался. Несмотря на энергичное притопывание и плотный плащ на конском волосе, приобретенный на ветошном рынке после нескольких боев с бережливым Василием Евсеевичем, Александр едва не закоченел. С тоской вспомнил хваленую, но запропастившуюся бобровую шапку.
Напрасно дядюшка подозревал, что бедняжка Турдонне – агент Дантона. Одно то, что ее арестовали, доказывало, что гвардеец предал ее, как и остальных пособников королевы. И про его связь с Дантоном мадам Турдонне явно услышала впервые. Рухнула надежда Александра через соседку войти в доверие к трибуну.
Наконец вышла из тюрьмы расстроенная и заплаканная мадемуазель Бланшар. Он догнал ее, предложил руку, с умилением ощутил на рукаве птичий вес ее ладони.
– Габриэль, – обратился к ней по имени: пока выбивал на морозе дробь зубами, решился на эту вольность, – мадам Турдонне мне не доверяет. Вы тоже можете мне не доверять, но я был бы счастлив помочь вам. Если вы знаете, где найти этого гвардейца, скажите. Обещаю, что заставлю его помочь вам.
– Не ищите гвардейца, он нам ничем не поможет, еще неизвестно, каких небылиц он способен напридумать.
Воронин остановился, стиснул кулаки:
– К сожалению, я никого в Париже не знаю! Но если у вас есть кто-то, кто может заступиться за мадам Турдонне, самое время искать помощи где угодно.
Последние слова выговорил через силу. Во-первых, понимал, что сам уговаривает ее просить заступничества члена совета коммуны Шевроля или комитетчика Давида, а во-вторых, почти не двигалась заиндевевшая челюсть. Габриэль подняла измученное, бледное лицо. У него защемило сердце.
– Месье Ворне, если вам не трудно, проводите меня на улицу Одеон. Попробую обратиться к бывшей подруге. Не знаю, захочет ли она помочь мне. Мы с самого начала революции не общались, но ее муж – один из самых влиятельных якобинцев.
– Кто он?
– Камиль Демулен.
Александр повернулся так резко, что мадемуазель Бланшар едва не упала.
– Тот самый Демулен, друг Дантона и Робеспьера?
– Да.
Когда-то Люси Семплис Камиль Бенуа Демулен был одним из вождей революции. Это ему принадлежал поднявший массы клич «К оружию!». Это он потребовал свержения короля. Демулен был другом детства Робеспьера, но в начале эпохальных событий Максимилиан был невзрачным, лишенным влияния и обаяния занудой в чистеньком жабо, и когда яркая звезда Дантона осветила революционный небосвод, тщеславный, поверхностный и увлекающийся Камиль ослепился этим колоссом. Став министром юстиции, Дантон назначил Демулена своим помощником и секретарем. А потом бывший «доверенный народа» ушел в тень, и нынче всем вершил Робеспьер, но если умиротворенному Дантону на возвышение Неподкупного было наплевать, то блестящий журналист Камиль Демулен прозябал в отставке вынужденно.
НА УЛИЦЕ ОДЕОН оба поднялись на второй этаж высокого светлого дома. Служанка вызвала хозяйку – сухую брюнетку с длинным носом, тонкими губами и глубоко сидящими глазами.
– Габриэль де Бланшар! Что ты здесь делаешь?
Спросила с удивлением и, кажется, с легкой неприязнью. Но Габриэль не заметила, принялась сбивчиво рассказывать об аресте тетки. На трели ее срывающегося голоса в коридор вышел высокий шатен с красивыми локонами до плеч: лицо плоское, слегка кривоватый нос, зато широкий лоб и темные глаза, светящиеся умом и живостью.
Уставился на мадемуазель Бланшар:
– Люсиль, это твоя подруга?