Нравственность, музыка — вот дело прозы.
Вовсю я старался. Был я поэтом!
Поскольку везде, где любовь наша к слову
Пышет, сливаясь с любовью иной, где мешается с жизнью,
Смело скажу о поэзии горней. Тут слово на месте.
Помни, однако, былое! Не канул тот стыд застарелый,
Тайный позор, неудача, в которой боялся признаться,
Как добродетели убыль глодала тебя, но как жатву
Жал ты, однако, восторги… А горечь во рту всё осталась.
Ведом тебе этот опыт нездешний — бросался ты долу,
Слёзы лились, а твой дух и метался, и к песне стремился…
Пыл отпылал, отгорел, и на круги своя всё вернулось.
Труд ибо начат тогда был трезвения, труд охлажденья,
Хмель истребивший и песнь превративший в моральную
притчу.
Так ведь всё было? А что за причина? Испуг пред полетом?
Знал ведь ты сердцем, что должно тебе, что не должно,
и скромность, Меру умел соблюсти. Но нутро всё горело от боли:
Вдруг то ошибка? Неужто теперь так и будет? Неужто
Тем всё и кончится? Вечный теперь ты прозаик, писатель?