Подсолнухи

Алена поворачивалась вслед за Генкой, и перед лицом ее оказывалась то Шегарка, высокий правый берег, пасека на берегу, изба, то деревня, то полоска цветущих подсолнухов, то березово-осиновая согра за скошенным еще в начале июня на силос молодым сочным подсолнечником.

— Гена, ну как вы обжились на новом месте? — спросила она парня.

— Обжились, изба хорошая, уютная, будто всю жизнь в ней прожили.

— А по Жирновке небось все одно скучаешь?

— Скучаю, Алена Трофимовна.

— Правда?

— Правда. Снится иногда. Усадьба, соседи жирновские.

— Вот молодец!

— Что?

— Что скучаешь.

— А-а… Так ведь родина. Родился здесь, двадцать лет прожил.

— У тебя когда день рождения?

— В августе. Двадцать первого августа. Счастливое число.

— Сколько же исполнилось?

— Двадцать четыре. Из них три — служба.

— Тебя ведь не со своим годом брали, кажется?

— Да, на год отсрочку давали.

— Счастливый ты, Гена.

— Чего же?

— Молодой. Двадцать четыре… вся жизнь перед тобой.