Те, кого нельзя называть

22
18
20
22
24
26
28
30

— Сказки, — предположил Винокур, но голос был неуверенным.

— Тем не менее, мы уже привыкли, что сказки, магия, драконы и прочая чертовщина вполне возможны в нашей жизни, допускаю их существование и здесь. Пока что у меня перед глазами стоит образ неизвестных тёмных созданий, что напали на нас у самого перехода.

— Но… они ведь там остались, с той стороны, — напомнил я.

— Может быть, так, а может, и нет. Твари очень странные. Помните, что случилось с отрядом писаных, попавшим на плато? Чтобы устроить такое, нужна немалая мощь. При этом их наличие в мире вообще было тайной, я, при всей своей осведомлённости, о них не подозревал.

— Можно предположить, — вставил Коростин, — что эти призраки привязаны к месту перехода.

— А можно ещё предположить, что они привязаны не только с той стороны, — сказал Башкин.

— Когда будем в Крепости, сможем выяснить, — подвёл я итог, — а пока будем просто предполагать их наличие. Сегодня у нас на повестке отнюдь не призраки, а самые настоящие мутанты, совершенно реальные, которые боятся пули. Ими и займёмся.

На этом разговор свернули, мы спустились вниз на завтрак, после чего вчетвером отправились к старосте за распоряжениями. Местный мэр встретил нас в своём кабинете на втором этаже деревянного дома, где сидел, обложившись бумагами.

— Смотрите, — Борис Иванович вынул кусок бумаги и начал чертить на нём карандашом. — Вот тут — спуск к берегу, там такой склон, а дальше низина, а у самого берега, вот так стоит пристань. — Он нарисовал несколько квадратов, символизирующих здания. — Там здания стояли, теперь-то, конечно, развалины, только большой дом стоит целый. Вот в нём-то рыбаки и сидели. А теперь, стало быть, муты. Я тут прикинул, запас рыбы там большой, а потому вся стая сейчас внутри, ну, или поблизости. Они, если наедятся до отвала, вялые становятся, могут прямо там спать улечься. Ваша задача — умника пристрелить, а с остальными — как получится. Их и наши перебить могут, когда главного не будет.

— С этим ясно, — сказал я, аккуратно сложил лист и спрятав во внутренний карман. — А как вообще туда добраться?

— Юрка вас отвести рвался, на телеге поедете, а там уже сойдёте за километр. Он с вами в бой рваться будет, но вы не пускайте. Пусть телегу и лошадь охраняет. Юрка!

Парень, как я понял, стоял за дверью. Услышав отца, он открыл дверь и вошёл внутрь.

— Готова телега? — спросил отец.

— Да, батя, готова, — тихо сказал он.

— Слышишь меня, отвезёшь мужиков, а сам сиди у старой водокачки, кобылу охраняй. Дальше — ни шагу. Мал ещё, с мутами тягаться.

— Понял я, — слегка обиженно протянул пацан.

— Иди, — сказал отец, но тут же остановил его. — Стой. Возьми вот.

Открыв ящик стола, он извлёк оттуда небольшой свёрток. Размотав белую тряпку, вытащил револьвер. Оружие было довольно архаичным по своему устройству, но с виду почти новым, даже воронение на стали не стёрлось. Длинный ствол, унитарный патрон, рукоять с деревянными щёчками, для постапа вполне прогрессивная штука.

— Держи, — следом он протянул сыну небольшую коробочку. — Два десятка здесь, но это так, на всякий случай, чтобы себя и кобылу оборонить. Узнаю, что зря пулю потратил, выдеру.

Сын кивнул, но на лице читалось недовольство. Молодой, сердце рвётся к подвигам.