Он боролся со своим нездоровьем, со своей неврастенией и с психической слабостью чрезвычайно настойчиво и обдуманно.
Признавая, что хотя бы отвращение к шуму есть не только физическое, но и психическое состояние, он стал преодолевать это отвращение несколько, казалось бы, странным, но несомненно верным путем. Он приходил в казармы, где бьют в барабан, и подолгу заставлял себя слушать этот шум.
Иной раз он, будучи штатским человеком, шагал вместе с воинскими частями, заставляя себя маршировать под барабанный бой.
Чтобы побороть свою привычку к частым головокружениям, он нередко заставлял себя подниматься на соборную колокольню. Он стал посещать больницы, следил за операциями и этим необычным способом укрепил свои нервы и свою психику и до конца дней остался крепким, мужественным и исключительно работоспособным человеком.
Эти, в сущности, небольшие сведения о его борьбе за здоровье показывают все же и заставляют предполагать, что и в дальнейшем была громадная борьба за здоровье и за свою жизнь, при тщательном изучении самого себя. Эта борьба закончилась полнейшей победой. Гете прожил до глубокой старости и до глубокой старости не потерял творческих способностей.
Этот великий человек был одним из очень немногих, который, прожив 82 года, не имел даже дряхлости.
«И когда он умер, — сообщает Эккерман[57], — и с него сняли платье, чтоб переодеть, оказалось, что его 82-летнее тело было юношески молодым, свежим и даже прекрасным».
Да, правда, по нашему мнению, Гете пошел на некоторый компромисс. Он не пошел на борьбу и сделался блестящим придворным министром, выкинув всю двойственность, которая, несомненно, расшатывала его здоровье и его личность в молодые годы. Он сделался консерватором и «своим человеком» при герцогском дворе, чего, например, не мог сделать Пушкин.
Между прочим, смерть, по мнению Гете, зависит от воли человека.
Гете, будучи 68-летним стариком, писал в письме по поводу смерти своего знакомого:
«Вот умер З., едва дожив до 75 лет. Что за несчастные создания люди — у них нет смелости прожить дольше».
Секретарь Гете Эккерман, оставивший после себя записки, приводит такой разговор с Гете:
«— Вы говорите о смерти, как будто она зависит от нашего произвола?
— Да, — отвечал Гете, — я часто позволяю себе так думать».
Стало быть, как и Кант, Гете признавал за психикой верховное управление.
«Просто невероятно, — писал Гете, — какое влияние может оказать дух (то есть мозг, психика) на поддержание тела... Главное, надо научиться властвовать над самим собой».
И однажды, когда Гете заболел, поранив палец, он приписал излечение собственной своей воле:
«Я неминуемо заразился бы гнилой горячкой, если б не устранил от себя болезнь твердой волей. Просто невероятно, что может сделать нравственная воля. Она проникает все тело и приводит его в деятельность, которая не допускает вредных влияний».
Порядок и точность во всем были главные правила поведения Гете.
«Вести беспорядочную жизнь доступно каждому», — писал Гете.