Жалости?! Оллу даже передернуло от невольного доискивания в этом человеке чего-то положительного и оправдательного. «Да, именно жалости, брезгливо вывела она формулировку своих наблюдений. — Он жалок, его никчемная жизнь закончена, пусть даже он раскаялся. Неужели он сможет жить дальше, нося в себе неподъемный камень вины? Да, он вдвойне жалок, потому что ему приходится общаться с нами. И втройне жалок… Нет, — оборвала она себя, — хватит. Если разбираться в этом испанце до конца, то придется вспомнить, что он помог Литуану спастись, и мне помешает это ненавидеть его. Потом придется учесть его помощь в освобождении детей. Так можно и зауважать его». Олла покраснела от собственных мыслей и ошпарила испанца ненавидящим взглядом.
Антоньо, наконец, оторвал взгляд от девушки и перевел его на Джулию, подходя к ней ближе.
От внимательной Лори не укрылись ни те, ни другие глаза, и она многое прочитала в них. Положив руку на плечо Антоньо, с которым они были одинакового роста, она предложила молодому идальго сесть.
— Здравствуй, Тони, — поздоровалась подошедшая Джулия.
— Ах, да… — он досадливо махнул рукой. — Простите меня. Здравствуйте.
— Плохо спали?
— Да, неважно.
— Вчера я не заметила твоей седой пряди. Она тебе к лицу.
— Седой? — Антоньо тронул волосы и попытался улыбнуться. — Вы о волосах? Это давно, это…
— Тебе не обязательно рассказывать, — сказала стоящая позади Лори, которая не далее как вчера отметила исключительную черноту его шевелюры.
— Да, конечно. Детей сегодня накормили, а вчера ночью я передал им ваш наказ. Они очень обрадовались. Их не будут водить на работу дней шесть-семь, это приказ командора. Я попросил разрешения — все равно я раненый и от меня нет никакой пользы, — присматривать за детьми и следить, чтобы их вовремя кормили.
— Отлично, Тони, молодец! Это то, что нам нужно, — Джулия хлопнула Антоньо по плечу, а её глаза сверкнули радостным огнем. — Лори, свистни-ка сюда Тепосо и Литуана.
Лори, сунув два пальца в рот, мгновенно выполнила приказ.
— Дура! — не выдержала Джулия, у которой заложило уши.
— Согласна, — повинилась Лори и пошла в шатер, где отдыхал после ночного дозора Тепосо.
Вождь, подложив под голову руку, мирно спал. Литуан уже был на ногах, разбуженный голосами, а затем — разбойничьим свистом.
— Еки — о"кей, — продемонстрировала она священнику знание языка альмаеков. Еки значило — дети.
Литуан повернулся к Альме, который находился у изголовья Тепосо, и прочитал короткую молитву.
Теперь жрицы не исполняли обряда присутствия — Дила распорядилась так. Коли её вызвали и она здесь, то постоянное сидение возле Бога становилось необязательным. Кто хочет помолиться — пожалуйста.
Лори присела возле Тепосо и стала тормошить его.
ebooksa