Галерея демонов Ламбранта

— Так ты не смертный? — испуганно спросил Брамиан, не торопясь выходит из камеры. — Ты тертиар???

Глава 10 Бунт пифонов

Нагрянувшая на остров толпа кричала и свистела. Многие размахивали факелами и дубинками. Молодчики в тёмных одеяниях дождались, пока все пройдут к поместью Гординских, и принялись поджигать мост. Ламбрант вполне чётко дал понять — ни один бес не должен сбежать с места сражения. Поэтому огонь стремительно охватил единственный подход к резиденции экзархата.

Такого внезапного нашествия смертных к себе рогатые гвардейцы никак не ожидали. В первые минуты столь бесцеремонного нападения ни один из них даже не выстрелил по горящему мосту. Меж тем агрессивные люди уже рассредоточивались по двору, громя всё на своём пути — глиняные горшки с растениями, скульптуры, декоративные деревца, за которыми так заботливо ухаживал местный садовник.

Стрельба с ближайшей башни уложила наповал сразу пятерых смельчаков. Следом за ними палить начали из окон первого этажа. Бесы, хоть и застигнутые врасплох приходом крикливой оравы, быстро достали оружие и принялись успокаивать дерзких налётчиков. В какой-то момент смертные замешкали и стали прятаться за стволами чёрных сосен. Деревьев перед зданием было много, и все они уходили вглубь острова. Впрочем, вскоре и среди них появились высокие рогатые парни в серебристых сапогах. Пришлось отбиваться от гвардейцев дубинками, хоккейными клюшками, арматурой и ножами. Лишь у некоторых, пришедших с шабаша, оказались в руках пистолеты и охотничьи ружья. Поэтому перестрелка была явно неравной.

Когда мост уже вовсю полыхал, над островом стал кружить Сонатис. Бесы, которых в резиденции экзархата оказалось довольно много, не обратили внимание на угрозу с воздуха. А зря, ведь вскоре на фоне луны появились голые девушки на мётлах. У каждой в руке было по бутылке, наполненной бензином.

— Ну, поджигай! — скомандовала одна из ведьм, и небо озарили мелкие огоньки.

Горящие снаряды пикировали на крышу и на отдельные площадки у башен, тут же обдавая пламенем окружающее пространство. Несколько гвардейцев с криками вывалились наружу, объятые огнём.

Сонатис же облетел поместье по периметру и прицепился к верхушке самой высокой сосны. В своём уродливом облике он напоминал гарпию, величественно наблюдающую за схваткой. Снизу повалил густой тёмный дым, а ещё через пару минут замигали раскалённые искры. Крики людей и бесов усилились, равно как и грохот. Кажется, кому-то удалось уже проникнуть в здание.

Со стороны реки показались плоты и лодки. «Речная пехота» Ламбранта подплывала к берегу как раз вовремя. Задний двор поместья никто особо не охранял. Гвардейцы были увлечены отражением атаки со стороны центральных ворот. Лишь редкие бесы гонялись за смертными между деревьями, пытаясь пронзить их пиками или хотя бы сбить с ног. Прибытие подкрепления воодушевило сатанистов, и они принялись кидать в окна поместья зажжённые факелы.

Инкуб и дальше любовался бы битвой со своего укромного места, но его сбил Ламбрант.

— Сейчас добавлю к твоему клюву ещё и жирную задницу! — пригрозил люциферит, размахивая длинными крыльями.

— Не хочу, чтобы бесоголовые зарезали меня как курицу, — оправдался Сонатис и мигом полетел вниз к дымящейся башне.

Павлов же оценил обстановку устроенных им беспорядков и удовлетворённо улыбнулся. Пусть здание сгорит дотла, чем останется в руках ненавистных бесов. Тем более с этим местом были связаны самые неприятные воспоминания — гибель его человеческого тела, убийство первого наставника и позорное поражение люпастора, которого он с таким трудом взращивал для собственных нужд. Экзархат, который стремился к конспирации, поступил крайне глупо, заселившись в бывшее убежище люциферита. Поэтому его поданные должны сегодня существенно пострадать.

Ламбрант устремился в сторону заросшей части острова. Там хоть и не было огня, но происходили весьма ожесточённые бои между гвардейцами и околдованными смертными. Павлов знал, старинное кладбище, которое там располагалось, — весьма ценный актив для любой нечисти. Может, его близость к поместью столь понравилась бесам, раз они решили организовать здесь резиденцию экзархата?

Так или иначе, люциферит намеревался снести здесь всё до последнего камня. Он налетел на двоих гвардейцев, расстреливавших людей, и ударил их друг об друга рогами. Затем уложил наповал высокого беса с арбалетом и перелетел на массивный памятник, установленный в честь одного из помещиков Гординских. Отсюда было удобно отслеживать противников горящими глазами. Каково же стало удивление гвардейцев, когда на каменных сооружениях помещичьего кладбища зашевелились чьи-то лохматые руки.

— Брасус, очидере ос! — воскликнул Ламбрант, расставив в стороны длинные крылья, и в следующий момент пространство перед ним охватила новая волна воплей.

Бесы почти все разом выронили из рук оружие, стали задыхаться и падать. Любой гвардеец, который оказался поблизости хоть с какой-либо каменной поверхностью, становился жертвой многочисленных инфернальных лап. Они хватались за шею, сдавливали плечи, цеплялись за ноги, раздирали когтями одежду и кожу. Впрочем, досталось и отчаянным парням в тёмных мантиях, которые вовремя не сумели покинуть место появления очередного Ламбрантовского демона.

Сам люциферит с упоением наблюдал, как его диковинный приём остановил гвардейцев. Однако со стороны горящего здания раздались новые выстрелы, и несколько пуль задели чёрные крылья Павлова. Он недовольно обернулся. Дым валил из верхних окон поместья, постепенно заполняя не только пространство над домом, но и стелясь по двору. Воздушная артиллерия Ламбранта продержалась недолго — почти всех голых женщин на мётлах успели сбить прицельным огнём. От Сонатиса же было мало прока. Он беспомощно кружил вдоль полыхающей крыши и успевал лишь увёртываться от пуль.

Ламбрант перелетел к ближайшей стене, подхватил шлейф дыма, который тянулся к земле, и понёсся вдоль здания. Каких-то бесов удалось столкнуть с копыт в процессе этого манёвра, но основной урон наносил столб гари, тянущийся за люциферитом словно огромный плащ. Попадая в него, и гвардейцы, и смертные теряли ориентацию в пространстве. Кашель и хрипы мешали им продолжить бой, так что Павлов стремился захватить максимальное число видимых ему тел.