– По-моему, нет, – пожал плечами администратор. – Но вам лучше проконсультироваться у юриста. У нас есть юристы, работающие со студентами. Вы можете записаться на прием в регистратуре.
Направляясь по выложенному плиткой коридору в регистратуру, я чувствовала себя так же, как когда уходила из дома без разрешения. Я понятия не имела, куда направляюсь и чего ожидать. Я опять нарушала правила.
Вскоре я сидела на потертом кожаном диване перед женщиной с седыми волосами и в растянутых чулках.
– Я пытаюсь выяснить, как я могу объявить себя независимой от родителей, чтобы без их согласия найти подработку.
– Ну, с таким мне приходится сталкиваться нечасто. – Мельком взглянув на меня, женщина черкнула что-то в блокноте. – Какие у вас причины?
У меня в голове промелькнул миллион «причин», но затем я вспомнила слова Тесс.
– Мой отец… Он психически нездоров. Мне нужно быть самостоятельной. – Я едва слышала свои собственные слова за стуком крови в висках.
Юрист кивнула, и мне показалось, что складки у нее на лице наполнились сочувствием.
– Понятно. Давайте я изучу этот вопрос подробнее, и мы с вами встретимся снова. Я думаю, мы сможем что-нибудь придумать.
Она еще что-то записала в блокнот, как будто все было нормально. Меня захлестнуло облегчение. Реакция юриста не казалась фальшивой, к чему я привыкла у себя дома. Быть может, она действительно собиралась мне помочь.
Мне оставался еще один промежуточный экзамен, самый страшный. Культурная геология была для меня одной из нелюбимых частей геонауки. Этот курс изобиловал гипотезами о путешествиях во времени, которые нельзя было доказать повторением результатов. И все же профессору Бисвас каким-то образом удавалось сделать свой предмет интересным. К тому же ничто не могло быть хуже химии. Проблема заключалась в том, что Бисвас дала задание подготовить к промежуточному экзамену эссе со сравнением теорий о роли личности и роли масс в истории. Я до сих пор плавала в этих концепциях, не имеющих ничего общего с молекулярной структурой кислот и разрушением металлов с течением времени. Взглянув на часы, я увидела, что еще успеваю на консультацию к Бисвас.
Геологический факультет размещался в комплексе старых кирпичных зданий, окруженных высокими соснами и обвитых густым плющом. Верхние этажи представляли собой лабиринт узких коридоров, в которые выходили двери кабинетов. На одних гордо красовались таблички с именами профессоров, другие были облеплены репродукциями картин, ГИС-картами[68], схемами разрезов осадочных слоев и обложками научных журналов. Я стала ждать своей очереди поговорить с профессором Бисвас, подсев к группе студентов, устроившихся на прохладном линолеуме пола перед дверью в ее кабинет с приколотой к ней картой островов Карибского моря, которую составили двести лет назад. Через несколько минут из кабинета выглянула довольно молодая женщина и пригласила меня войти. Кабинет выходил окнами на унылый внутренний двор, использующийся по большей части для хранения особенно крупных образцов пород.
– Красивый у вас вид из окна, профессор Бисвас. – Я тотчас же пожалела о своей жуткой попытке сострить, однако женщина улыбнулась.
– Пожалуйста, зовите меня Анитой. «Профессор Бисвас»… Я привыкла, что так обращаются к моему отцу. Чем могу вам помочь?
Сидя напротив Аниты, я подумала, что для профессора она еще очень молода – лет тридцать с небольшим.
– Я не понимаю разницы между двумя историческими теориями. Разве коллективные действия не являются следствием действий нескольких влиятельных людей? Я хочу сказать, массовые протесты – это одна из форм коллективных действий, но ведь люди протестуют, потому что недовольны деятельностью нескольких политиков.
Покрутив в руке карандаш, Анита кивнула.
– Хороший вопрос. Разница заключается в том, что, согласно теории о роли личности, в данный конкретный момент изменить линию времени могут лишь единицы, причем, как правило, мужчины. – Она презрительно фыркнула. – Однако теория о роли масс предполагает, что процесс изменений сложный и порождается множеством факторов, обусловленных деятельностью многих людей. Так что конечный результат внешне может выглядеть одинаково, однако пути его достижения совершенно разные.
– Но все равно получается, что изменить линию времени может только очень влиятельная личность.
– Возможно. Со своей точки зрения путешественника, я вижу это так: главное преимущество теории о роли масс заключается в том, что в ней учитывается контекст. Позвольте привести пример. В 1993 году я профессор и даю вам задание подготовить эссе к промежуточному экзамену, и вы его выполняете. Для вас я влиятельный человек. Но если я вернусь на Большие Антильские острова восемнадцатого века, где провожу свои исследования, большинство людей сочтут меня рабыней. В лучшем случае меня примут за свободную цветную женщину, потому что я метиска. Все это я говорю для того, чтобы показать: в ту эпоху не может быть и речи о том, чтобы я стала влиятельной личностью, какими бы выдающимися способностями ни обладала объективно. Если я хочу что-либо изменить, мне необходимо найти общество, которое признает мои таланты. И тут в дело вступает теория масс. Человек не может стать выдающимся, если его не признает общество. Однако теория о роли личности утверждает, что некоторые люди являются выдающимися независимо от контекста.
ebooksa