Альтернативная линия времени

– Как скоро это случится? – с тревогой спросила Анита.

– На основании моих данных могу предположить, что это может произойти где-то через полгода-год. Пока что «комстокеры» продвигаются вперед медленно и методично. Но, возможно, они случайно «нажмут нужную кнопку». Я подозреваю, что в действительности механизм гораздо более сложный и такое вряд ли возможно, однако точно ведь не знает никто.

Анита опустила подбородок на кулаки.

– Нам необходимо вернуться в прошлое непосредственно перед тем моментом, когда «комстокеры» сделали эти углубления, и остановить их. В этом случае мы возвратимся в ту линию времени, где Машины не повреждены.

– Мы сделаем то, о чем говорила Хугайр? – мрачно спросили Си-Эль.

– Нет! – твердо заявила я. – Должен быть другой способ.

– И какой же? – искоса взглянула на меня Морехшин. – Ты собираешься уговорить «комстокеров» отказаться от своих попыток?

– Полагаю, нам нужно признать, что в любом случае кто-то из нас из этого путешествия не вернется, – сказала Анита. – А может быть, не вернется никто.

Когда до меня дошел смысл ее слов, я поняла, что это, вероятно, наша последняя возможность остановить Комстока.

– Нам понадобится не больше шести месяцев на то, чтобы осуществить наше редактирование здесь, в 1893 году. После того как мы это сделаем, можно будет заняться тем, что нас ждет в ордовикском периоде.

– Все это не будет иметь никакого значения, если «комстокеры» установят свой контроль над Машиной. – Си-Эль начинали заводиться.

– Это будет иметь значение в том случае, если мы не вернемся из ордовикского периода. – Эмоции приглушили мой голос до едва слышного шепота. – Я хочу оставить после себя более светлую линию времени. Не просто открытую, но такую, в которой контролировать рождаемость смогут не только мужчины.

– Я отправлюсь вместе с тобой! – крепко стиснула мне руку Морехшин. – Мы разгромим Комстока, после чего займемся теми, кто пытается вывести из строя Машины.

– Это очень опасно. – Анита переглянулась с Си-Эль.

– Риск есть всегда. Давайте завершим редактирование, начатое на Всемирной выставке. – Теперь я чуть ли не умоляла своих подруг. – Быть может, последствия этого распространятся в будущее и устранят наших «комстокеров».

– Это очень похоже на теорию о роли личности в истории. Если ты остановишь Комстока, это еще не будет означать, что затихнет общественное движение, породившее его. И тогда через полгода нам нужно будет отправиться в ордовикский период. – В голосе Аниты прозвучало сомнение, однако я чувствовала, что она склоняется на мою сторону.

Си-Эль по-прежнему стояли на своем.

– Я останусь здесь, чтобы следить за Машиной. Если выбросы фотонной материи достигнут опасных значений, я вернусь в прошлое и… И что-нибудь сделаю.

– Я останусь здесь вместе с вами, Си-Эль, – перебила ее Анита. – И, если дело дойдет до этого, мы вместе отправимся в ордовикский период. Давайте используем 1893 год в качестве нашего базового времени, чтобы никто из нас значительно не опередил Тесс, когда мы вернемся в 2022 год.

– Да. Когда мы вернемся в 2022 год, – подтвердила я, – окажется, что это счастливое редактирование. – Произнеся вслух этот расхожий штамп, я вдруг поняла, что никогда прежде не задумывалась о его истинном смысле. Счастливое редактирование было чем-то неподвластным воле человека, побочным следствием равноценной линии времени – иногда благоприятным, иногда плохим. Но, разумеется, в действительности никакого везения не было. Были только тщательные ревизии, добытые с огромным трудом изменения, а также их непреднамеренные последствия. Головная боль распространилась по позвоночнику до лопаток. Я поняла, что очень хочу спать.