– На федеральном уровне они запрещены до сих пор, – проворчала Швета. – В каждом штате принимают свой собственный закон.
– Однако юридически аборты больше не преследуются, – заметила Беренис. – И против выступает всего пара штатов.
– Аборты были запрещены везде, – твердо заявила я. – На всей территории Соединенных Штатов.
– Женщины вымирали, – вмешалась Морехшин. – Мужчины генетически изменили их, разделив на тех, кто рожал потомство, и работниц. Существовала целая отрасль биотехники, занимавшаяся разведением и содержанием женщин, а недавно был изобретен способ замены головы матки на… – Она осеклась, поймав на себе полный ужаса взгляд Си-Эль. – Извините, я не должна была говорить все это. Теперь это уже не наша линия времени. Это лишь то, что сохранилось у меня в воспоминаниях.
Наступило неловкое молчание.
Анита открыла бутылку газированного гранатового сока.
– Мы одержали победу в войне редактирований!
– Предлагаю выпить за Гарриэт Табмен!
– Да здравствуют ее дочери!
– И ее матери!
– И все ее небинарные последователи!
Встав с бокалом в руке, я почувствовала мучительную боль в носовых пазухах, и перед глазами все затянулось серой рябью статического электричества.
– Тесс, я собираюсь доставить тебя обратно в храм Аль-Лат в Ракму. Думаю, Хугайр знает, что делать.
Я лежала у Аниты в кабинете на надувном матрасе, который она держала там специально для гостей. Свет был выключен, и в окно, выходящее в сад, я видела последние обрывки заката. Пока я не напрягала ни одной мышцы, боли не было. Но как только я пыталась пошевелиться или повернуть голову, чтобы посмотреть на что-либо, боль с ревом накатывала назад. Никакого смысла спорить с Анитой не было.
Я была готова на все, лишь бы выйти из этого состояния.
– Кому-то придется взять на себя мою лабораторию. И довести до экзамена мой курс.
– Об этом пока не думай. Если все сложится удачно, мы вернемся через несколько дней.
Почти всю дорогу до Ракму я проспала, пытаясь бороться с болью настойкой марихуаны. Нам пришлось пройти через Машину по отдельности, а единственным «невыжженным» временем, куда мы могли прибыть с интервалом в несколько минут друг от друга, был период через три года после того, как мы оставили Софу в храме Аль-Лат.
У меня это было первое путешествие, после того как мы прервали деятельность Эллиота, и оно прошло совершенно гладко. Я опустилась на корточки, вода начала подниматься, затем я ощутила дуновение влажного воздуха и безошибочный запах земли, химический состав которой на протяжении миллионов лет изменяли растения и животные. Это была планета, которую я знала, – населенная покрытосеменными растениями, тетраподами[73] и крылатыми насекомыми. Та, где жизнь бурлила и в воде, и на суше. Интересно, сколько раз Си-Эль и ее коллегам пришлось возвращаться в прошлое, чтобы исправить вред, нанесенный ордовикскому периоду, и удалось ли им выяснить что-либо новое об интерфейсе. Возможно, мне никогда не суждено было это узнать.
Когда я вышла из «червоточины» в 13 году до н. э., все мое тело пело от облегчения. Пока жрец записывал мои имя и метку, я разминала руки и шею, наслаждаясь тем, что движения не сопровождаются невыносимой болью. Я снова чувствовала себя той, кем была. Или, возможно, точнее было бы сказать, что мое новое естество, каким бы оно ни стало, больше не причиняло мне такой боли.
ebooksa