Тибет, или Изумрудная Чаша Патриарха

22
18
20
22
24
26
28
30

– Точно так же, как разговаривать о трупах во время еды, – заметил Лавров, – О! Смотри! Лошадь вернулась.

Действительно, непальская «Маруська», убежавшая от путешественников после неудачного перехода через мост, сама нашла дорогу не только в селение, но и к дому Накарми. Она мирно жевала скудную растительность неподалёку.

– Может, и её съедим? – предложил Виктор.

Шерп выругался и заскочил обратно в хижину.

Виктор оглянулся вокруг и посмотрел на бесконечные горы, возвышавшиеся над и без того высокогорным селением Щеле. «Хорошо, что я не шерп, – думал журналист. – Неохота в горы таким путём. Через желудок орла».

«Для индуистов – тибетских буддистов, адептов религии Бон – очень важно, чтобы после смерти тело умершего как можно быстрее распалось на невидимый глазу прах. Только после этого, по верованию этих людей, душа покидает тело и возрождается вновь», – вспомнил Виктор слова профессора Новохацкого, читавшего в университете лекции по религии и атеизму.

– Но ужинать под рассказы об этом я не хочу, – сказал себе Виктор и решил прогуляться.

Только к вечеру Виктор зашел в хижину. Здесь при блёклом чаде самодельной лапы сидели Цамба, Аман Накарми, жена Амана – Гоша, а также пара племянников, оставшихся шерпу после умершего брата. Все они, медитируя, протяжно пели какую-то мантру.

– Что же ты ищешь у нас, европеец, – спросил Аман, допев очередную тибетскую молитву.

– Мы идем по пути Николая Рериха…

– …Великого Рериха? – поражённо переспросил Накарми.

Виктор молчал. Он знал, что по обычаю древних народов он мог не отвечать. Сам вопрос Накарми был риторическим.

– Говорят, он нашёл вход в Шамбалу, – мечтательно сказал шерп.

В этот миг из угла комнатушки послышался старческий голос.

– Шамбала убьёт всех.

Цамба весьма успешно переводил для Виктора древний язык, и с него, и на него, поэтому у журналиста не было проблем с пониманием.

– Молчи, старая, – отозвался Аман, – не пугай нашего гостя.

– Кто это? – спросил Виктор Амана через Цамбу.

– Это бабушка моего отца, старая Би-Би.

– Би-Би? – удивился Виктор. – Странное имя для этих мест.