— Солдат должен быть честным, стойким и крепким.
— Что должен солдат?
— Беречь Родину как зеницу ока.
— Ну, пошел долдонить, — процедил как-то сквозь зубы Пахом. Прозвище понравилось и затмило прежнее «Даниламастер».
С уставом Иван Данилович прожил жизнь, потому что был профессиональным военным. Устав был мил его сердцу, а уставные положения звучали для него музыкой. Они были его Моцартом и Бетховеным, и, довольный, чуть не со слезой на глазах, он кивал умиленно:
— Так, так. Хорошо!
Быстро оценив ситуацию, мы вызубрили устав и освободились от всех проблем строевой подготовки. Однажды Долдона изза нас чуть не посадили. Класс стрелял из мелкокалиберных винтовок по мишени. Заднюю часть школы огораживал невысокий кирпичный забор. За забором лежали школьные огороды, на которых мы трудились, а дальше, выходя окнами во двор, стояла та самая пятиэтажка, на которой было водружено знамя Победы. Когда нам надоело стрелять по мишеням, мы при попустительстве Долдона поставили отрезок ржавой водосточной трубы на попа и стали палить по ней.
Урок еще не кончился, когда во двор влетела молодая разъяренная женщина. Пуля от мелкокалиберного патрона угодила в бутылочку изпод молока, которым женщина собиралась кормить ребенка. Никто не пострадал, потому что бутылочка стояла на столе.
Пуля, потеряв свою скорость, так и осталась лежать среди осколков. Хлопки выстрелов доносились со стороны школы, и женщина, сообразив в чем дело, оставила малыша с бабкой и бросилась к школе. Она готова была разорвать военрука на части, визг стоял такой, что перепонки в ушах готовы были полопаться. На шум выскочил Костя и, узнав в чем дело, увел женщину к себе в кабинет.
Дело замяли, Долдон получил строгий выговор и остался в школе. Конечно, если бы дело дошло до суда, последствия могли бы быть самыми ужасными.
Мы чувствовали себя виноватыми, жалели своего контуженного Долдона, в сущности хорошего, не злого человека. Жестокими чаще были мы сами.
— Вот, товарищ майор, ваши молодцы, — кивком показал на нас с Пахомом Костя. Лицо его дышало добродушием, которое к нему не шло.
— Это скорее ваши молодцы, — улыбнулся майор.
— Это вы нашли патрон с запиской и документы? — спросил майор, и лицо его сразу сделалось серьезным.
— Пахом открыл было рот и снова закрыл. Он еще не понял, хорошо это или плохо, и чем это грозит лично ему, Пахому.
— Мы, — ответил я, — тоже еще не решаясь сказать, что не мы одни.
— Это достойный поступок советского школьника.
— С нами были еще ребята, — добавил я, решив, что теперь можно.
— Мы знаем. Мы уже говорили с Константином Петровичем. Но сейчас в школе старшие только вы двое. Мы найдем способ поблагодарить тех, кто уже не учится в школе.
— А сейчас, — майор встал и подошел к нам. — От имени родственников погибших и горвоенкомата объявляю вам благодарность. А также благодарю школу в лице директора и всех учителей, которые учат и воспитывают надежную нашу смену.
ebooksa