Моя Шамбала

— Никто не подрывается, а мы подорвемся? — в голосе Монгола была убийственная ирония, и мы нашли его довод разумным.

— Дома — никому! — предупредил Монгол и показал кулак…

По городу ехали трамваем. Сбились кучей на задней площадке поближе к дверям, пугливо озираясь на проход вагона, чтобы не прозевать кондукторшу. А когда где-то рядом раздалось: «Кто еще не взял билетики» и Монгол крикнул: «Атанда, прыгай», мы, не раздумывая, повыскакивали из трамвая. Последним прыгал Сеня Письман, прыгнул и растянулся на мостовой, быстро вскочил и, прихрамывая, побежал за нами. Следом неслись ругательства кондукторши.

— Кто ж так прыгает, дурачок? — стал отчитывать Монгол Семена. — Надо прыгать вперед и стараться пробежать за трамваем, а ты сиганул назад. Хорошо еще, мордой мостовую не пропахал. Чем стукнулся-то?

Сеня захныкал, одной ладонью утирая хлюпающий нос, другой, держась за то место, которым сдуру ударился о мостовую.

— Не ной, — Монгол хлопнул Сеню по плечу. — Не голова, пройдет.

Ближе к железнодорожному вокзалу стояло недостроенное с довоенных лет здание причудливой формы из красного кирпича.

— Миш, а правда говорят, что здание строил архитекторфашист, и что когда смотришь на него сверху, оно похоже на фашистский знак? — спросил Пахом.

— Не на фашистский знак, а на крест, — поправил Монгол.

— А как же узнали?

— Летчик с самолета заметил.

— И что?

— Фашиста расстреляли, а дом не успели разломать, началась война.

— Брехня все, — возразил Самуил, — никакого фашистского знака нет.

— А почему ж тогда дом не достроили? — возразил Пахом.

— Да потому что не успели. Началась война, — повторил Самуил Монголовы слова.

— Ну ладно, кончай трепаться, нам надо до полудня обернуться в лес и назад, чтоб дома не хватились, — напомнил Монгол, и мы прибавили шагу.

Сразу за железнодорожным мостом город заканчивался. Короткие резкие гудки паровозов и лязг составов остались позади. Мы шагали по обочине шоссе, а по сторонам тянулись изрезанные оврагами поля с синими полосками лесов на горизонте. За ближней деревней стоял Медвежий лес.

К лесу подошли, когда солнце стояло в зените. Усталые и разморенные жарой, мы сели в тени, чуть отойдя от опушки, достали все, что смогли добыть дома: огурцы, лук и по паре сырых картофелин. Набрали хворосту и развели костер. Смотреть за костром и печь картошку оставили младших: Вовку Мотю, Семена и Армена, а сами пошли в лес.

— А то к вечеру не поспеем, — объяснил Монгол.