Я качаю головой:
– Нет, идиот. За то, что ты подставился под пулю. Дважды!
– Боль постепенно утихает, – говорит он. – А смерть – это навсегда.
– Ты слишком рассудительный для человека, которого прострелили.
Он улыбается, затем снова становится серьезным.
– Прости меня за то, что они с тобой делали. Я не знаю, что ты чувствовала, но представляю себе, насколько это было ужасно.
Я изумленно смотрю на него.
– Что?
– Ты меня видишь? – спрашиваю я.
– Да. Что…
– Я стою на ногах. У меня нет ран. Нет огнестрельных ран, и ты считаешь, что это мне было ужасно? Я в порядке!
Но я в ярости, что Терис – на самом деле Вордан – все еще жив.
– Как брат? – спрашивает Райден.
– В камере, в трюме.
– Жив?
– Да, жив. Ты что, думаешь, я хочу, чтобы мой трюм провонял из-за его трупа?
– Спасибо, Алоса.
Я небрежно машу рукой, словно все это ерунда.
– Надеюсь, твое местонахождение тебя удовлетворяет? – спрашиваю я, когда пауза затягивается.
– Я на столе.