Лотт, пребывающий в растерянности, покачал головой. Даули достал из нагрудного кармана белый носовой платок, свернутый в плотный пакетик. Развернул его и вынул серебряный портсигар.
– Вот что лежало у капитана Стеррона в заднем кармане брюк той ночью, когда его убили, – сказал он. – Я увидел, что портной, пошивший вам этот костюм, снабдил брюки таким же кармашком, хоть и выглядит он так, словно им ни разу не пользовались.
Лотт нащупал пуговицу в верхней части кармашка.
– Да, так и есть! – воскликнул он. – А знаете, я прежде его не замечал. Вы для этого заставили меня снимать пиджак?
– Да, мой дорогой Ватсон.
– А я все ломал голову, никак не мог понять. – Похоже, инспектор был не слишком доволен ролью, которую его заставили играть. – Я действительно никогда не пользуюсь им.
– Зато теперь придется. Вот, засуньте туда это. – Даули протянул портсигар Лотту.
Портсигар был узенький, тонкий и легко поместился в плотно прилегающем к телу и ни разу не использованном заднем кармане брюк инспектора.
– Так, теперь ложитесь на диван, на спину, ровненько. Что-нибудь чувствуете?
– Портсигар?
– Да.
– Ничего, потому что диван мягкий.
– Полежите так минут пять, может, что-то изменится.
Пять минут превратились в десять, но Лотт даже по прошествии этого времени не ощущал дискомфорта.
– Наверное, отметина все же осталась. Придется вам спустить брюки, мой друг, а я посмотрю.
Лотт покраснел, но повиновался. Портсигар не оставил отметин на теле.
– Наверное, потому, что я живой, а капитан Стеррон был мертв, – предположил он.
– Верно. Плоть его не обладала упругостью и не могла вернуться в изначальное состояние, когда давление прекратилось. Не было притока крови. Я расспрашивал об этом Тэнуорта. Но если сейчас давление все же оказывалось, то хоть какая-то отметина должна была остаться, не правда ли?
– Да, но ее нет.
– В том-то и дело. А теперь идите и ложитесь на спину на пол, вон там, у письменного стола, где нет ковра.