— Подай мне книгу! — тяжело вздохнув, сказала Бранчевская.
Полинька нашла на столе две книги, русскую и французскую, и спросила;
— Которую угодно?
— Ты разве умеешь читать?
— Да, умею-с! — с уверенностью отвечала Полинька.
Бранчевская усмехнулась. Она так привыкла к подобострастным манерам своей дворни, что развязность Полиньки смешила ее.
— Ну, прочти; я послушаю.
Полинька смешалась; но насмешливая улыбка Бранчевской пробудила в ней гордость; она взяла книгу и стала читать.
— Сядь! — сказала Бранчевская, с удивлением слушая Полиньку, которая благодаря Каютину читала бегло и с толком.
Полинька села на скамейку, у ее ног, Бранчевская закрыла глаза: тишина была страшная кругом; только звучный и немного дрожащий голосок Полиньки нарушал ее. Вдруг послышались шаги; Бранчевская быстро повернула голову к двери: вошел молодой человек, белокурый, с нежными чертами, то был сын Бранчевской. По знаку своей госпожи, Полинька встала в то самое время, как молодой человек подходил к креслам. Увидав ее, он невольно отшатнулся и, забыв поцеловать руку матери, протянутую ему, с удивлением смотрел на Полиньку. Мать заметила его удивление и указала Полиньке на дверь.
Уходя, Полинька услышала замечание своей госпожи: «не правда ли, смешна?» и, вспыхнув, быстро оглянулась; молодой человек провожал ее глазами.
— Барину чаю не так сладко: только два куска сахару, — пропищала Анисья Федотовна, когда Полинька входила в столовую.
Отпустив чай, Полинька задумалась перед столом о своем новом положении, которое беспрерывно производило в ней внутреннюю лихорадку.
— О чем ты думаешь? — насмешливо сказал Бранчевский, тихо подходя к столу.
Полинька вздрогнула.
— О, какая пугливая! — сказал он и подал ей стакан. — Очень сладко.
Ему было лет двадцать пять, но на вид казалось не больше девятнадцати; черты его лица были нежны и составляли полную противоположность с его взглядом, в котором не было недостатка в наглости, несмотря на совершенно небесный цвет глаз.
Полинька дополнила стакан, подала ему и очень удивилась, заметив, что он пристально смотрел на нее.
— А, а, а! — наконец сказал он, как будто вспомнив что-то, и с улыбкой прибавил: — А где твой жених?
Полинька так испугалась, что чуть не вскрикнула.