Горбун подошел к ней, когда воцарилась прежняя тишина.
— Это был старик? — тихо спросила Сара, отнимая руки от лица.
Горбун кивнул головой.
— Что же, мы не пойдем дальше? — спросил он улыбаясь.
— Кто тебе это сказал? — возразила она с гордостью и, не держась, прошла по обгорелой балке.
Горбун шел за ней. Они вошли в комнату с уцелевшим полом, потом прошли еще несколько таких же комнат и очутились у затворенной двери.
— Здесь, — сказал горбун, отворяя дверь.
Ржавые петли жалобно провизжали, как будто прося не нарушать тишины отслужившего здания.
Комната, в которую они вступили, была без окон: свет входил в нее сверху. Прямо у стены посредине стояла огромная двуспальная кровать; комоды, шкафы и кресла — все было покрыто густым слоем пыли.
— Вот комната, в которой случилось несчастье, — сказал горбун.
— Как сыро здесь! Какая смешная мебель! Посмотри, каков шкаф!
Сара открыла дверцу у шкафа; что-то пискнуло там, заметалось и шлепнулось на пол. Сара с криком отскочила и упала на руки горбуна.
Когда она очнулась, они были уже в саду.
— Что это со мною было? Чего я испугалась?
— Крысы! — насмешливо отвечал горбун.
Сара покраснела.
— Где моя собака? — быстро спросила она.
Горбун стал звать ее. Из-за куста, медленно выступая на трех ногах, показалась собака. Сара пришла в отчаяние.
— Ах, боже мой! Боже мой! Она сломала себе лапу; беги скорее за доктором! — в отчаянии кричала она горбуну, лаская собаку. Она стала перед ней на колени и с такою любовью смотрела ей в глаза, что горбун покраснел и быстро отвернулся.
Целый день Сара возилась с лапой собаки. Она устала и рано легла в постель. Горбун сидел на ступеньке у ее кровати, а возле, на подушке, лежала больная собака.