Долгий путь скомороха. Книга 2

22
18
20
22
24
26
28
30

В комнате за большим деревянным столом сидел дьяк Лаврентий и недобро смотрел на вошедшего скомороха. Ратмир неосознанно принюхался и почувствовал в воздухе, пропитанном запахами портянок, щей и свежей извёстки, тонкие нотки розового масла и ещё какой-то травы. Он с интересом огляделся по сторонам, но дьяк Лаврентий неожиданно подал голос:

– Ну, здравствуй, что ли, Ратмир, – нехотя процедил он сквозь зубы. – Вот и свиделись с тобой опять. Не ждал, небось?

– Это правда, дьяк Лаврентий. Ни сном, ни духом не ведал, что сегодня окажусь здесь, у тебя, – спокойно ответил Ратмир и прошёл вглубь комнаты. – Дозволишь присесть, дьяк Лаврентий? Я так понимаю, что разговор у нас будет длинный.

– Ну, присядь, присядь пока, – недобро усмехнулся тот. – И про разговор ты верно угадал. Не короткий он у нас с тобой будет, это точно.

Ратмир сел на деревянную лавку, стоявшую у стены, и, машинально откинув ладонью со лба прядь тёмных волос, вопросительно посмотрел на дьяка.

– Гадаешь, из-за чего вызвал тебя? – опять ухмыльнулся тот, щеря редкие, желтые зубы в саркастической улыбке.

– Гадаю, дьяк Лаврентий, – спокойно согласился скоморох. – Только ведь такой дотошный человек как ты просто так не станет звать к себе. Значит, дело у тебя есть какое-то ко мне.

– Ишь ты, слова какие мудрёные знаешь. А ведь мне про тебя, скоморох, пока ничего неизвестно. Только одно вижу, что для простого фигляра ты слишком умён. Не видал я пока на своём веку шутов, проявлявших интерес к Судебнику и прочим умным книжкам.

– Таким уж уродился, – пожал плечами Ратмир. – С малолетства был приучен книжки читать. Вот и поднабрался ума-разума сколько смог.

– Довольно! – неожиданно повысил голос дьяк Лаврентий. – Не упражняться с тобой в красноречии позвал я тебя сюда.

– Тогда переходи к делу, дьяк Лаврентий. Не я этот разговор начал. Если тебе помощь какая от меня нужна – говори. Чем смогу – помогу, – тоже на полтона повысил голос Ратмир.

– Поможешь, конечно. А куда же ты денешься! – ухмыльнулся дьяк. – А, ежели ты откажешься мне помочь в одном деле, то и тебе, и твоим людишкам небо с овчинку покажется.

– А как человек попросить о помощи ты, конечно же, считаешь ниже своего достоинства, – нахмурился Ратмир.

– Я тебя, Ратмир, и не собираюсь ни о чём просить. Ты просто сделаешь то, что я скажу, и будешь молчать об этом всю свою оставшуюся жизнь, – в свою очередь нахмурился дьяк. – Не тебе здесь мне условия назначать. С дьяком Разбойного приказа разговариваешь.

– Да понял я уже, с кем разговариваю. Не томи, дьяк Лаврентий. Говори, чего тебе от меня нужно, и разойдёмся с миром, – вздохнул Ратмир. Он уже понял, что дьяку от него срочно что-то понадобилось. Но, зная о его суровом нраве, решил обстановку не накалять, а попытаться уладить всё пусть худым, но миром.

– Слушай меня внимательно, скоморох. Я знаю, что ты уже успел побывать в погребе Девичьего монастыря раньше меня и моих людей и осмотрел всё, что тебе было нужно. И как эта старая курица схимница Серафима о тебе узнала – сам дивлюсь! Так вот, я теперь точно знаю, что ты в сыске имеешь понимание. Сам Светозар Алексеевич мне в том признался, да и от других людей я уже прослышал о твоём даре.

– Вот как, – заинтересовано произнёс Ратмир. – А что сделал Светозар Алексеевич со своим обидчиком?

– А ничего он не успел сделать, бестолковый! – ухмыльнулся дьяк Лаврентий. – Сбежал его обидчик, куда глаза глядят. Порешил троих его ратников и поминай, как звали. Мои орлы теперь его разыскивают, да пока без толку…

– Надо же! – искренне удивился Ратмир и пожал плечами. – Чего только не бывает на этом свете… А по поводу убийства троих послушниц в Девичьем монастыре…. Нет у меня ни времени, ни желания заниматься этим, дьяк Лаврентий. Я уверен, что найдутся среди твоих сыскарей люди много умнее и ловчее, чем я. Поручи им, и они тебе вмиг найдут этих нелюдей.

– Ты, Ратмир, мне зубы не заговаривай. Думаешь, что я прямо вот так и мечтал, чтобы тебя сюда притащить, да турусы с тобой тут разводить. Если бы мои людишки хоть что-нибудь бы да смогли сделать за эти два дня, то я тебя сейчас просто в кутузку посадил бы, и приказал пытать так, что сам признался бы, что это ты убил этих трёх девиц. Только мне пока это никак не выгодно.