Колокол

– Этот конюх сам виноват, – ворочалась она в измятой постели. – Никто не просил его гулять в лесу. Во всём виноват Фабьен, как и тогда с Жоэлем, во всём был виноват только он.

Перед сном Ирен хотела заглянуть к сыну, но так и не зашла. Она редко к нему заходила – только в те разы, когда он кричал; немного было таких дней. Жоэль напоминал ей о страшном, возвращая в тот вечер, в тот день, который она пыталась забыть. Ирен смотрела в пустую стену, в ветвистые тёмные тени на ней; они шевелились, сплетаясь ветвями, пугая и будто зовя за собой. Уже хотела погасить трескучую лампу, как тёмная стена перед ней разверзлась, показав и людей, и залу, и былую роскошь тех дней. Вальс играл переливистыми минорами, люстры – огнями, люди – ужимками перетянутых тел.

– Какой у него слух, – сказала старая тётка Кларис, когда Жоэль вышел из-за фортепиано.

– На него вся надежда… – Ирен любовалась сыном.

– И в кого он такой одарённый?

– Всё в меня, Кларис, всё в меня…

Жоэль подошёл к матери и взял её за руку.

– Что такое, mon cher? – не опуская на сына взгляда, спросила Ирен.

– Я хочу поиграть, а мне не с кем… – сказал он.

– Ох, кому же нужны эти детские игры, мой мальчик… – Старая тётка Кларис направила на него пенсне. – Вам нужно учить нотную грамоту, мой дорогой, вам нужно больше заниматься.

– Я и так всё могу, – надулся Жоэль.

– Ах, дети, – засмеялась Кларис, – как они милы и наивны…

– Но мне скучно, – он топнул ножкой.

– Иди к отцу, – Ирен отпустила его руку, – он где-то там, – она указала бокалом наверх, – где-то там у себя.

Мальчик отпустил руку матери, постоял ещё немного и ушёл.

– …Нет! – закричала Ирен и закрыла лицо руками.

Зала вновь стала стеной, заточив в себе и гостей, и Жоэля, и тот бесконечный день.

Люсинда уже засыпала, когда услышала невнятное ржание, быстрое цоканье и скрип колёс. Кто-то был возле дома, кто-то приехал к ним.

«Это опять они, – поняла Люсинда. – Они не успокоятся, пока не получат дом. – Она встала с кровати. – Им мало смерти Юбера, мало нашего страха…» Вдела ноги в домашние тапки, накинула вязаную кофту и вышла из своей конуры.

Наверху заскрипела лестница. Люсинда вздрогнула и обернулась. Месье Лоран, прижимаясь к перилам, боком спускался по скрипучим ступеням.