Колокол

В келье было светло – вроде уже за полдень, а будто только рассвет. «После дождя всегда рассвет, – думал падре, – велика милость Божья, да пребудет здесь воля Твоя…»

Он достал чистые простыни, поднял мокрое прилипающее к ногам девушки платье – и оробел. Никогда раньше не приходилось ему принимать в этот мир новую жизнь.

– Неисповедимы пути Твои, Господи, – вздохнул Ланге.

Девушка почти не стонала, только изредка вздрагивала.

Падре ждал.

– Ну, давай, дочь моя, надо постараться.

– Всё прошло, – еле слышно сказала она.

– Что прошло? – не понял Ланге.

– Не хочется больше, прошло.

Священник отстранился; впервые захотелось ему закричать от бессилия.

– Так надо же родить, дочь моя, – он гладил её по рукам, – ребёнок без помощи матери разве родится? Ты постарайся, дитя моё, постарайся…

Посмотрел на стену – над девушкой висел образ Святой Девы Марии с младенцем на руках.

– Пресвятая Дева, Матерь Божья, – Ланге перекрестил роженицу.

– Всё прошло, – только и повторила она.

Он посмотрел на девушку; лицо её было белое, как бумага, на губах проступила синева, ноги прошибла мелкая дрожь, а глаза спокойные-спокойные, будто заснёт сейчас.

– Нет, не закрывай глаза, – он похлопал её по щекам, – не закрывай, постарайся, дочь моя, постарайся…

– Ничего, – повторила она, – кончилось всё.

– Как зовут тебя? – спросил падре.

– Маргарет, – еле вымолвила она и улыбнулась.

– Маргарет… Что же мне делать с тобой, Маргарет? – чуть не плача, спросил он и потёр пульсирующий лоб.