– Ведьму решил подловить? – усмехнулся Туртас, оторвавшись от огня, – Чего вдруг удумал?
– Ты же тоже останешься здесь?
– Птички покормлены, вода налита. Старик, видно, сегодня уже не явится. Чего мне там одному слушать, как ветер в вербах гудит?
– Что-то раскисли мы с тобой. Я сейчас тоже не захотел домой идти.
– Нет у тебя дома, – жёстко сказал Туртас, – Как и у меня. Дом – это жена, дети.
Оба долго молча глядели в огонь. Только притихший Илгизар вздыхал за спиной.
– История я одну вспомнил. Тем же летом случилась, как хан Тохта умер. Я тогда был кошчи – ханский соколятник. В степи дело было. Лето жаркое стояло, и двор откочевал севернее, ближе к Укеку. Тохта вообще те края любил. Многие тогда даже считали Укек столицей. Как раз середину года по-монгольски собирались праздновать, полно народа съехалось. Каждый хочет свои шатры на почётное место, к хану поближе. Нас с голубями и соколами отселили подальше. Пока не нужны. Вдруг скачет посыльный – беги срочно к хану! Буде в голубях нужда – сразу письмо бы привезли, вздумай хан внезапно на охоту отъехать – велели бы соколов прихватить. А я то зачем? Дело оказалось невиданное и зловещее.
Рассказчик замолчал, нарочно нагнетая напряжение. Зачем? Чего вдруг потянуло этого матёрого филина на страшные сказки? Злат напрягся. Чуял неспроста.
– Говорил со мной Тохта с глазу на глаз. Оказалось на его маленькую дочку напал беркут. Та только-только ходить начала. Играли с нянькой возле юрты. Та её буквально на несколько шагов отпустила, как вдруг с неба орёл упал. Хорошо нянька была совсем близко, да и не робкого десятка. Едва ещё тень мелькнула, как она к ребёнку бросилась. Тот только и успел зацепить девочку за шею. Когти у беркута, как бритва. Придись удар лапой хоть чуток в сторону – ничто бы не спасло девчонку. Повезло. Рядом старуха оказалась из тех, что кровь заговаривать умеют, сразу ребёнка перевязали. Пока лекарь прибежал, та уже с матерью смеялась, опять играть просилась. Дочка эта у хана самой младшенькой была. Он в ней души не чаял.
– Баялунь? – словно ни к кому не обращаясь спросил Злат.
Бывший ханский кошчи усмехнулся:
– Сразу на неё подумал? Вот и Тохта тоже. Слишком приглянулась ему молодая жена – мать этой девочки. Много времени с ней проводил. Она с наших краёв была. Красавица, каких мало. Я её знал хорошо. Они с моей сестрой подругами были. Только одна Урук-Тимуру в жёны попала, а другая самому хану. Сама она молодая была – беды не чуяла. А Тохта сам был не лыком шит. Чутко нос по ветру держал. Понимал, что Баялуни новая жена не по нраву. Сторожился. Охрана была хорошая. Да и нянька возле девочки неспроста такая боевая оказалась. Это и спасло. Меня хан спросил, часто ли орлы на людей нападают? И можно ли их этому научить?
– У нас в деревне рассказывали, как филин ребёнка утащил, – встрял Илгизар.
– Слушай больше, – отмахнулся Туртас, – Я таких историй на своём веку столько наслушался. По всему свету. Байки всё это. Сам я с орлами почти не охотился, но, что они на людей нападают, не верю. Слишком сильный зверь человек для него. Добычу ещё унести нужно. Да и на земле её могут отбить. Орёл нападает, потому что хочет есть. Человеческая лютость и коварство ему чужды.
Помолчав, Туртас заговорил совсем другим голосом. Злым и чужим:
– А вот лютость и коварство человека не знает предела. Приучить беркута нападать на маленьких детей можно. Нужно только долго и упорно его натаскивать на эту дичь.
– Ты так и сказал Тохте?
– Так и сказал. Сказал, что думаю. Кто-то натаскал беркута на маленьких детей и выпустил его, совсем рядом с шатром. Выпусти подальше, да ещё над переполненным людьми лагерем, можно ведь и промахнуться.
– Ну и чем кончилось?
– Ничем. Где искать этого орла? Небо не оставляет следов. Да и его хозяева, скорее всего, в тот же миг, как он вернулся с этой охоты, сожгли его в ближайшем костре. Чтобы и костей не осталось. Кроме того, Тохта мог мне и не поверить. Он же знал, что его молодая жена моя землячка. Да ещё с моей сестрой подруги. Стрела то в самую Баялунь направлялась. Сам знаешь, под неё многие копали. Мог Тохта подумать, что я нарочно на одну жену тень бросаю, чтобы положение другой укрепить.