Но как бы сильно ей ни хотелось увидеть Ярена – с момента последней встречи она думала лишь о нем и внезапно краснела то за столом, то во время дежурства – было здорово, что Фиона и Китти так хорошо ладили между собой. Фиона сидела, облокотившись на спинку стула и повернувшись лицом к солнцу. Она выглядела умиротворенной, печальные морщинки вокруг глаз и рта разгладились.
Пока Китти накладывала еду, Сейдж отправилась за водой к ближайшему ручью. Леэло сидела рядом с мамой, плетя венок из маргариток и пытаясь не вспоминать совместное купание с Яреном. Китти потрепала ее по руке.
– Теперь, когда твоя сестра помолвлена с Холлисом, пора и тебе задуматься о будущем.
Леэло моргнула и посмотрела на тетю, надеясь, что румянец на щеках она спишет на солнце.
– Не нужно удивляться. Тебе скоро восемнадцать, и ты знаешь, как сильно нам нужна помощь по дому.
– Но, конечно, с Хардингами… – Она умоляюще посмотрела на мать.
– Не стоит спешить, – успокоила ее мама. – Хотя, разумеется, мы все хотим, чтобы однажды ты счастливо устроилась.
Она заткнула выпавшую из венка маргаритку дочери за ухо.
– Я хочу этого больше всего, дорогая.
– Я не говорю, что ты должна выходить замуж прямо сейчас, – продолжила Китти, передавая сестре хлеб и сыр. – Но если она даже ни к кому не присматривается…
Фиона улыбнулась:
– Почему ты так решила?
Леэло, у которой только что порхали бабочки в животе, сжалась от страха. Конечно, мама не знала, кто ей нравится, только что такой человек есть. В последнее время она часто заговаривала об этом, поправляя дочери волосы или одежду, прежде чем та выходила из дома. Она сшила Леэло новое платье для
Леэло только посмеивалась над этими намеками, не желая отрицать свои чувства. Но она никогда не просила держать это в секрете от тети.
Китти многозначно посмотрела на Леэло:
– Понимаю. Хочешь рассказать мне что-нибудь?
– Я…
– О чем? – Сейдж вернулась и бросила полные бурдюки на одеяло для пикника, не обращая внимания, как Леэло напряжена. Она потянулась за клубникой, вертя ягоду за плодоножку.
– У Леэло тайный роман, – ответила Китти, и в ее голосе послышалось легкое недоверие, которое всегда появлялось, когда дело касалось племянницы.
Сейдж рассмеялась, поднеся ягоду ко рту: