Я увидела двух мальчиков. Они шли рядом и вместе смотрели на какой-то листок бумаги.
Вдруг один из них сделал шаг назад и что-то раздраженно крикнул — я не расслышала, что именно. Потом они начали ругаться, и, пока они не скрылись из виду, до меня долетали их злые голоса.
Следующая девочка, одетая в желто-зеленую форму чирлидера, была высокой, с темной кожей и длинными косичками. Она шла уверенной походкой, пока не добралась до кирпичного дома.
Тут она остановилась и с обеспокоенным видом хлопнула себя по руке. Она внимательно посмотрела на свою кисть, а потом отошла назад на несколько шагов, как будто ее что-то испугало.
Она резко повернула, перешла дорогу и направилась к заправке, прямиком к моей машине.
— Меня только что ужалила пчела, а я аллергик, — сказала она. — У меня есть инъектор с эпинефрином, но если я потеряю сознание, сможешь вызвать службу спасения?
Я кивнула — а что мне было еще делать? — и стала наблюдать, как она делает себе укол. Потом девочка присела на бордюр и начала копаться в сумочке в поисках телефона.
— Тебя куда-нибудь отвезти? — спросила я. — Может, в больницу?
— Нет, спасибо. За мной приедет брат. Если надо будет, он меня отвезет… Пока я себя нормально чувствую. — Она вздохнула.
— Хорошо, — ответила я. — Могу подождать его с тобой.
— Если тебе не сложно. — Она посмотрела на запястье — по нему расползалось красное пятно. — Клянусь, в прошлом году меня укусила пчела на том же самом месте. Этот дом как будто проклят!
Она говорила что-то еще, но я ее не слушала. Я смотрела на дом.
Об этом я не подумала. Возможно ли, что яркий свет и пропавшие девушки — часть какого-то проклятия?
Через пару минут за девочкой приехал брат. Она поблагодарила меня еще раз и села в машину.
Как только она уехала, я призвала всю свою храбрость, достала фотоаппарат из сумки и подошла к обочине дороги. Я оставалась на приличном расстоянии — метрах в шести от тротуара перед кирпичным домом.
Сделала несколько снимков, ожидая — может, даже надеясь? — увидеть какого-нибудь злобного призрака.
Но в кадре не было ничего, кроме яркого белого света.
Я уставилась на изображение, пытаясь понять, что все это значит.
— На что ты смотришь? — Лидия опустила глаза на фотоаппарат. — Я ничего не вижу.