Ты мое Солнце

— Так, что ты нам голову морочишь, — с облегчением выдыхает, тушит сигарету. Потом встаёт и открывает форточку ещё шире, поправляя мамин тюль. — Хороший мужчина, ни чета твоему бандиту, — отец смотрит в окно, разглядывает пробегающих мимо ребят. Смотреть в выразительные глаза дочери нет не малейшего желания.

— Миша, — пытается вразумить его жена.

— А что Миша? Я людей сразу вижу, — гордо произносит, — и могу сказать, что он хороший человек. Сам пришёл, попросил разрешения. Вот как надо! — отец проходит в маленькую комнату, так и не решаясь посмотреть в сторону Ани. Он изрядно шаркает ногами, собирает палас и выносит огромную плоскую коробку. Его вытянутые треники начинают спадать от неудобной ноши. Отец кладёт её на стол в углу. — Вот тебе передал, иди смотри, — он отходит в сторону и присаживается с краю рядом с женой.

Аня вскакивает, голые ступни изрядно замёрзли от холодного августовского ветра. Она осторожно подходит к столу, с сомнением разглядывает на вид обычную белую коробку внушительных размеров. Гладит шершавый картон, не решается открыть.

— Ну же, открывай. Нам тоже интересно, — говорит мама и укладывает свои руки на колени к отцу. Нежно поглаживает, сообщая, что рядом.

Аня сдергивает крышку, разворачивает шуршащую бумагу и достаёт платье абрикосового цвета в пол. Абрикосовый атлас юбки переливается в свете. Аня инстинктивно прикладывает его к себе. Немного крутится, расправляя помятый подол.

— Вот это красота, — восхищается мама, вскидывает свои коротенькие руки к груди. — Ты должна в нем пойти.

Аню как холодной водой обдает. В голове крутятся вопросы. Куда пойдет? В ресторан? С Виктором? Что она вообще творит! Девушка кидает платье на рядом стоящий стол, смотрит в коробку и достаёт маленький клочок бумаги с резными краями. На котором черными чернилами:

“Дорогая Анна, прошу поужинать со мной в честь твоего Дня Рождения. Прошу не отказывай мне в этой невинной просьбе.

С уважением, твой Виктор.

P.S. Платье — подарок. Ты будешь выглядеть в нем очаровательно”.

Аня кидает бумажку на платье. Её хорошее настроение улетучивается, как вспышка. Она в ярости стучит по стулу, хрипит от злости и мечет молнии в сторону притихших родителей.

— Нахал! — кричит она и начинает ходить по комнате перед носом ничего не понимающих родителей.

— Ты что, не пойдёшь? — наивно интересуется отец, поджимает пухлую губу. Расстроен.

— Не пойду! Он мерзавец! Я ему уже говорила, что между нами ничего не может быть, а он решил через вас зайти, — старается криком все объяснить.

Аня фурией проносится по комнате, теребит волосы, топает ногой. Злится. Наглость этого мужчины просто зашкаливает. Пробраться в святая святых, да еще и натоптать. Это уже чересчур. Она хватает платье, безжалостно запихивает его обратно в коробку, приминает кулаком, отдает бедной ткани всё злость.

— Выкинь, — она сверкает глазами на отца. Бедная мама совсем притихла, впервые видит ярость дочери.

— Не дури и хватит орать, — отец встаёт, хватает вспыльчивое дитя. — Выслушай пожилого человека. Я много прожил, еще больше повидал и могу сказать с уверенностью, что этот человек от чистого сердца приглашает тебя на ужин, — впервые так ошибается. — Ты должна ценить оказанное тебе внимание, — не унимается он, крепче прижимает к себе дочь, делится с ней теплом. — Тем более твой бандит вообще неизвестно где, — цепляет за живое. — А это интеллигентнейший человек, — отец поднимает вверх палец. — Мы с ним о науке целый час разговаривали.

— А, ну и понятно теперь, — ехидно огрызается Аня, кивает головой с укоризной.

Видит, как пошатывается старенькая люстра от шумного поведения. Она вырывается из крепких рук и припадает к коленям мамы.