Ты мое Солнце

Виктор: «Я прошу тебя, ты обещала мне ещё одну встречу. Помнишь?»

Молчание…

Виктор: «Я многое хочу сказать, а дальше будешь решать сама».

Аня: «Хорошо».

Виктор: «Спасибо, я заеду в среду в 18:00. Надень то платье. Ты будешь великолепна».

Аня: «Я не кукла, чтобы меня наряжать. Оно не в моем вкусе. Извини, я его выкинула».

Виктор: «Прости».

Глава 39.

Глеб потерялся. Потерялся в череде одинаковых дней, одинаковых чувств и одинаковой боли. Круговорот событий врывается в жизнь парня, меняет все привычное, все плохое и хорошее местами. И вот сейчас, когда он пытается выбраться из этого болота, прикладывает невероятные усилия, а оно его не отпускает. Он все больше и больше вязнет в принятых им решениях.

Парень сидит на маленькой кухне в окружении малознакомых ребят. Громкий смех, пьяные разговоры нагло вырывают его из череды мыслей и заставляют открыть глаза и обратить внимание на все происходящее.

— Ну что, мужик? Как ты себя чувствуешь? — Айк толкает Глеба в плечо, отчего гримаса боли застывает на бледном и больном лице. — Ну, ничего, ничего, — по-отечески постукивает его парень. — Если честно, я думал, ты решил покинуть наш бренный мир, — он не без доли удивления смотрит на опухшее лицо Глеба, дает ему полный стакан.

Парень лишь кивает головой, совсем не понимая такой заботы, с долей уважения. Забирает стакан и крутит его в руке, рассматривая, как переливается белая жидкость. Мозг выдает свою пьяную философию.

— Но ты выдержал, а я поднял на тебе кучу денег, — ржет и еще громче восклицает. — За победителя!

Айк встает, закидывает непослушную и немного мокрую черную челку, салютует стаканом с горьким наслаждением, тонкая слеза медленно сползает по стенке ледяного стакана и застывает у самого его края. Громкий крик компании проносится по квартире, пугает соседей. Очередной возмущенный стук по батарее не находит понимания у разгулявшихся ребят. Глеб отворачивается от пристального взгляда Айка, который все еще сокрушается хвалебными словами. На столе полно пустых бутылок, но еще больше их под столом. Сколько они уже сидят? Час? Два? Минуты сходят с ума, срываются в галоп и пролетают со стремительной скоростью, так быстро что даже взмах ресниц не успевает ощутить всю прелесть замирающего времени. Глеб цепляет на вилку кусочек копченой колбасы, делает глоток белой и быстро закусывает. Морщится от жгучей жидкости. Горящая лава успевает обжечь его щеки. Он уже и так довольно пьян, если учесть его усталость и плохое самочувствие, но разум еще старается брать верх. Защищает от полного провала в безмятежность небытия. Он водит бесцельным взглядом по столу, ухмыляется скорости, с которой допитые бутылки отправляются под стол, а новые, совсем еще не тронутые и слегка запотевшие, начинают украшать стол. Многочисленные тарелки с закусками не уступают первенство. Пир в полном разгаре, и плевать на грозные взгляды соседей с утра. Им сегодня можно — они обмывают его успех, его выигрыш и новые проблемы.

Глеб чужой для них. Знакомый, о котором забудут сразу же, как похмелье выбьет все события сегодняшнего вечера. Оно также сотрет его чувства и количество выпитого. И только Айк — маяк для памяти, и лишь его он вспомнит на утро. Парень переводит взгляд на часы, действия плавные и очень медленные, как будто кто-то смелый поставил его жизнь на паузу, а он старается вырваться. Он прослеживает за улетающим временем. За окном плотной завесой опускается ночь. Мысли смущенно интересуются хозяйкой дома. Где же в такой час она? Он мажет взглядом по компании, веки то и дело пытаются закрыть усталые глаза. Тоненький дымок от закуренной сигареты помогает окончательно уплыть. Серый пепел невольно падает на тарелку и рассыпается мелкими искрами. Тело болит, появившиеся синяки зудят, заставляют ерзать на твердом табурете, а еще не зажившие губы болят от каждого нового прикосновения и немного кровоточат. Его кто-то целует, невзирая на тихий стон боли, кто-то гладит длинные завитки каштановых волос. Он отталкивает назойливые губы. Он сейчас похож на один шерстяной клубок боли. Даже душа изнывает, истекает кровью от одиночества в компании почти друзей. Глеб берет очередной стакан, ребята уже давно перестали уделять ему особое внимание.

Он зачарованно смотрит на свои разбитые, покрытые уродливыми корками костяшки немного удивляется своей силе. Каждая его рана на теле — это боль потерь, вымещенная на противниках. Боль от одиночества и разочарование о потерянном детстве. Глеб заливает тоску, заливает обиду и топит в стакане свой ненормальный страх. Еще он пытается похоронить там болезненное слово «друг».

Аня слышит шум из квартиры еще на лестнице. Она дрожащими руками открывает дверь, сердце набирает темп и не предвещает ничего хорошего. Девушка проходит вперед и застывает в кухонном проеме. Ищет глазами знакомое лицо. Глеб спит, уткнувшись головой в пышную грудь очаровательной блондинки, которая одной рукой поглаживает его волосы. Она накручивает длинные пряди на тонкие пальцы, а другой рукой держит сигарету. Девушка в смехе выпускает дым и совсем не реагирует на вошедшую гостью. Айк замечает ее первым. Он пытается растолкать победителя, но получает в ответ лишь писк недовольства и отборные ругательства. Тогда он обводит Аню взглядом гордой хищной птицы, прищуривается, считывает ее настроение. Берет весь удар на себя.

— Кто пришел? — тянет он. — Эй, эй, бро, — он кричит еще громче, чтобы все обратили на него внимание, — это Анечка, подруга нашего победителя.

— Ааа, — компания синхронно вскидывает руки вверх, отчего тонкие искры горящих сигарет разлетаются в разные стороны. На кухне совсем нет воздуха, есть лишь плотный угар и резкий запах алкоголя, который сразу попадает на слизистую и вызывает отвращение.

— В честь чего праздник? — приходит в себя Аня, не спешит проявлять агрессию. Она делает шаг вперед, прислоняется к стене и рассматривает это безумие. Ее голос сейчас очень спокойный, но выдает хриплое волнение. Кроме Айка, она никого не узнает, поэтому обращается непосредственно к нему. Глеб и раньше приводил парней, один раз даже девчонку, но так масштабно впервые. Аня недобро скрещивает руки и вопросительно смотрит на Айка, пронзает острым многозначительным взглядом.