Ты мое Солнце

— Глеб, Глеб, прости, пожалуйста. Не надо, — отворачивает голову. Парень пытается поцеловать еще раз, перехватывает ее голову, удерживает, сжимает щеки. Он не готов все так оставить, он слишком далеко зашел. Прижимается, обхватывает ее плечи.

— Не отпущу, — рычит зверем, обдает ухо горячим дыханием, пугает искаженным от ярости лицом. — Я тебя предупреждал, — еще целует, кусает в шею, оставляет красный след. — Моя, — сквозь зубы с безумством в глазах.

— Нет, не твоя, — качает головой, просит прощения.

Голова идет кругом от напора и крепких объятий. Глеб ослабевает хватку. Крутит головой, как безумец, не решается все прекратить. Аня освобождается, отползает к стене и поджимает ноги к груди.

— Ты его любишь? — смотрит с болью, старается унять плоть и сердце, иначе разорвет ее.

— Да, несмотря ни на что. Я думала, что смогу, потому что… — ей становится стыдно.

— Уходи, — вскакивает парень, быстро подходит к окну, распахивает трясущиеся рамы.

«Я его люблю» — клеймом остается на сердце. Глеб выплевывает каждый выдох, хочет выть раненым зверем.

Воздух становится грязным, а легкие порывы ветра не в состоянии остудить пожар. Парень обхватывает руками голову, свешивается наполовину из окна и слышит, как захлопывается дверь. Черная вуаль ночи накрывает его уставшее тело, остается на лице. Он опять совершил ошибку.

Часть 3.

***

Дождь барабанит по железному корпусу новой машины, разбивается и слезами сползает по стеклам. Эд выжимает газ на полную. Телефон на пассажирском сидении светится именем Сергея и автодозвон сообщает, что абонент не доступен. Спидометр зашкаливает, а свист резины закладывает уши, перебивает бой дождя. Мокрая трасса пугает своей серой пустотой. Она проникает в душу, разъедает хуже самой едкой химии, оставляет страшные дыры. Эд виляет машиной, пытается ускорить и без того рвущийся мотор. Злится, что пришлось оставить мотоцикл. Парень бьет по рулю, вкладывает в удар злость и свой страх. Он сладким, липким сиропом уже забрался в сердце, гнилым предчувствием оседает на стенках сосудов, не позволяет крови согревать тело. Эдуарда трясет, он сжимает еще крепче покрытие руля, разрывает. Страх уже ледяной коркой добрался до сердца.

Как же так он не успел, почему не встретил, не придал значения пустым гудкам в телефоне? Почему не послушал сердце, отверг предчувствия? Не смог предупредить. Угрызения змеей проползают по венам. Он чувствует беду, как всегда, как и восемь лет назад, гонит еще быстрее, пугает капли, боится не успеть. Телефон отключается, не в силах дозвониться. Еще минуту. Эдуард следит за мчащимися навстречу машинами, боится пропустить одну, но самую важную. Телефон загорается звонком, парень выдыхает, видит его имя, отвлекается от опасной дороги, включает.

— Сергей, Сергей, ты где? Почему не берешь трубку? — голос дрожит, заполняет весь салон.

Тишина, тяжелое дыхание.

— Сергей, не пугай, — Эд трясется, как лист на ветру, дрожь пробегает по коже смертельным предчувствием.

Выстрел, выстрел и еще. Тишина.

— Сергей! — орет Эдуард. — Нееет! — и машина скользит в кювет.

Глава 43.

Эд идет по пустому шоссе. Далекие сигналы «Скорой помощи» увозят с собой его друга в надежде спасти. Он вытирает окровавленные руки о рубашку, размазывает алые пятна, портит дорогую ткань. Кровь его друга впитывается в кожу, смешивается с его. Грудь болит, а каждый вздох дается с трудом. Он еле стоит на ногах, держится сознанием за далекие сигналы. Кровь тихонько стикает по виску, очерчивает скулу, сползает по шее. Яркие ссадины покрывают лицо и тело. Его новая машина разбита в двухстах метрах отсюда.