Ты мое Солнце

— Молодой человек, я понимаю ваше переживание, но подумайте сами, — он стоит рядом, поглаживает парня по напряженному предплечью, чуть надавливает, удерживает, боится — убежит. — Ваш друг придет в себя, захочет с вами увидеться, и что же? Вы предстанете перед ним в таком виде? — врач рассматривает глубокие раны на виске и шее, опять качает головой. Безрассудство мальчишки изумляет. — Поймите, ему нельзя сейчас волноваться, — улыбается мужчина. Давит на сознательность друга. — Позвольте я обработаю раны, — с этими словами врач отпускает Эда и достает из стеклянного стеллажа все необходимое для перевязки. Эдуард в нетерпении начинает ерзать по твердой поверхности кушетки. Он привык быть стойким, оказывать помощь, и рваные раны давно не приходят ему в кошмарных снах, но как дело касается его самого, он превращается в трусливого мальчишку.

— Только не говорите мне, что вы боитесь врачей! — хирург берет голову Эда, поворачивает раной к свету и аккуратно промывает раствором. Парень жмурится от щиплющий боли, сжимает белые простыни, шипит и начинает уворачиваться.

— Будете дергаться, позову санитаров, — в шутку угрожает врач. — Вы полдня проходили без обезболивающего, а сейчас боитесь зеленки? — он наклоняется к лицу Эда поближе, рассматривает порезы и неожиданно для парня дует.

Эдуард вздрагивает от такой наглости. Впивается гневным взглядом в лицо врача. «Мужчине лет сорок, не больше», — решает он. Очень короткий черный еж с удлиненной челкой, сообщает о хорошем стиле. Широкий лоб, острый нос, о который при желании можно обрезаться, пухлые губы практически не сочетаются с глазами. Карие, миндалевидные, они выдают принадлежность врача к азиатам, что делает черты его лица сказочно милыми. Бейджик на халате гласит: «Даниил Станиславович. Хирург».

Эд улыбается, меняет гнев на милость. Большие и добрые глаза врача подкупают холодное сердце Эдуарда.

— Ну же, повернитесь, — вырывает его бархатный голос. — Вот молодец.

«Ну, как с ребенком», — снова злится парень и сводит брови.

Хирург не обращает ни малейшего внимания на грозный, устрашающий вид пациента, протирает подушечки пальцев, смывает засохшую кровь. Глубокие царапины заматывает бинтом. Гладит кисти, опять дует и прищуривает и без того узкие глаза, отчего появляются забавные морщинки.

— Вот и молодец, — отходит от пациента врач и делает еще одну вольность, не позволительную с точки зрения Эда. Он лохматит его волосы. В парне все закипает. Ярость с гневом сталкиваются в одно единое и разбиваются об улыбку врача.

— Эдуард Викторович, вы не хотите выпить кофе? — между прочим интересуется врач. — Сергей Александрович еще некоторое время будет в реанимации под наблюдением, а вам бы не мешало успокоиться и что-нибудь перекусить. У нас внизу замечательное кафе.

Мужчина опирается на стол и ожидает ответа. Эдуард замечает, как бледнеют его глаза за накатившей усталостью.

— Тогда я угощаю, — решает он и нетвердой походкой идет на выход.

Уже через десять минут двое мужчин сидят в маленьком уютном кафе на первом этаже больницы.

Светлые тона помещения как лучик надежды для ожидающих. В разгар рабочего дня кафе пустует. Кофе с легким запахом коньяка остывает в маленьких кипельно белых чашках. Его аромат будоражит горящие сердце Эдуарда, тычет носом в воспоминания, в разорванную рану чуть выше сердца, в еле уловимый взмах ресниц и слабое прикосновение. Эд сжимает кулаки, бинты окрашиваются в красный.

— Спасибо за приглашение, — разбавляет тишину первым врач. — Я не успел представиться… — отвлекает от нахлынувших воспоминаний хирург.

— Даниил Станиславович, — измученно улыбается Эд и кивает на бейджик врача, когда видит его изумление.

— Вы оперировали Сергея, и это самое малое, что я могу для вас сделать, — парень прячет печальный взгляд в чашку кофе.

— Ну, что вы. Это моя работа, — серьезно возражает врач, поправляет бейдж с именем. — Хотя, — задумывается он, — есть одно, что вы в состоянии для меня сделать, — хирург нагло делает глоток кофе, прищуривается. Весь его шарм направлен на собеседника.

Наглость врача начинает злить Эда еще сильнее. Неужели этому теперь учат в институтах? Парень мечет гневный презрительный взгляд, давится возмущением, глаза наливаются кровью.

— Я так понимаю, — не дает вставить слова Даниил, — теперь мы будем видеться часто, — тянет слова мужчина, радуется произведенному впечатлению и ошарашенным глазам парня.