— Ну, вот это, — неуверенно сказал я, вынимая помаду, нужно намазать на губы. По возможности, равномерно.
— А вот этим, — добавил Шурик, — красят ресницы.
Не могу сказать, что всё прошло гладко, но, где-то с третьей попытки, ей удалось нанести какой-никакой макияж. Сложно сказать, стала ли она от этого красивее, но имидж поменялся. Кроме того, она стала выглядеть взрослее, что заставило задуматься о её возрасте. Живут они долго, так ведь и стареют медленно, может статься, что лет ей тридцать-тридцать пять.
В таком виде мы прибыли в ресторан. Время было позднее, но, поскольку мы проспали весь день, отдых для нас только начинался. В зале был полумрак, а над каждым столиком имелась красивая лампа с регулируемой яркостью, чтобы каждый посетитель мог выбрать освещение по своему желанию.
Почти все столы были свободны, мы присели у окна, за которым виден был большой участок города. Красиво по-своему, но какая-то уж очень сжатая архитектура, кучка небоскрёбов на небольшом пятачке земли. Дальше кое-где просматривался плохо освещаемый промышленный район. По улицам проезжали редкие автомобили, где-то слышны были гудки сирен, ночной город жил своей жизнью.
Возле нашего столика материализовался официант, раздал всем меню и предложил делать заказ. Есть хотелось зверски, теперь, когда, наконец, получилось выспаться, молодой здоровый организм вспомнил и про другие свои потребности. Заказ был простым и объёмным, три огромных бифштекса, тазик овощного салата, жареная картошка, хлеб и вино. Всё это оказалось на столе очень быстро, но салат был свежим, а картофель и мясо шипели и постреливали жиром, словно только что со сковородки. Вино официант открыл сам и поставил перед нами три бокала.
Вину, вроде как, полагалось немного подышать, но мы ждать не стали. Тёмно-красный напиток выплеснулся в бокалы. Не задумываясь о тостах, мы чокнулись, отпили по половине бокала и набросились на еду. Надо сказать, что порции тут были солидные, доесть всё удалось с трудом, когда мы отвалились от стола, сыто отдуваясь, официант принёс вторую бутылку вина и поинтересовался десертом.
Сил на сладости у нас уже не оставалось, поэтому официанта мы отослали, а сами сидели, лениво потягивая вино, и смотрели в окно.
— Нэнси, — спросил я, как бы, между делом, — извини за нескромность, а сколько тебе лет?
— Это важно?
— Нет, просто подумалось, если вы живёте дольше, то и стареть должны медленно.
— Это не всегда в прямой зависимости, некоторые стареют рано, а живут долго.
— И всё же?
— Тридцать один.
— Неслабо, — я посмотрел на неё пристально, — отлично выглядишь.
— Спасибо, мне замуж пора, да всё никак не соберусь, образ жизни препятствует.
Наступила пауза, которую прервал глухой голос справа:
— Доброй ночи, молодые люди, не помешаю?
Рядом стоял пожилой мужчина в брюках и белом свитере, вид у него был, как у директора фирмы или отставного военного, видна была привычка командовать. Это не мешало ему быть вежливым.
— Присаживайтесь, — я подвинул ему свободный стул, — хотите о чём-то поговорить?