– Вот так госпожа Эрнемон нашла меня однажды вечером у себя на пороге спящей, вот так подобрала меня и стала моей бабушкой, вот так после некоторых испытаний маленькая аспремонская девочка наслаждается теперь радостями спокойного существования и учит вычислению и грамоте маленьких девочек, непослушных или ленивых… но они очень любят ее.
Женевьева говорила весело, тоном серьезным и вместе с тем жизнерадостным, в ней чувствовалась уравновешенность рассудительной натуры.
Сернин слушал ее со всевозрастающим удивлением, даже не пытаясь скрыть своего волнения.
– С тех пор вы никогда не слышали о том человеке? – спросил он.
– Никогда.
– А вы были бы рады снова его увидеть?
– Да, очень рада.
– Так вот, мадемуазель…
Женевьева вздрогнула.
– Вы что-то знаете… может быть, правду…
– Нет… нет… Только…
Сернин встал и прошелся по комнате. Время от времени его взгляд останавливался на Женевьеве, и казалось, что князь готов более определенно ответить на заданный ему вопрос. Заговорит ли он?
Госпожа Эрнемон с тревогой ждала раскрытия того секрета, что мог смутить покой девушки.
Сернин снова сел рядом с Женевьевой, похоже, он все еще колебался и наконец сказал:
– Нет… нет… У меня мелькнула одна мысль… воспоминания…
– Воспоминания?.. Какие?
– Я ошибся. Были в вашем рассказе некоторые подробности, которые ввели меня в заблуждение.
– Вы в этом уверены?
Он снова заколебался, потом подтвердил:
– Абсолютно уверен.