– Ах! – разочарованно молвила она. – Мне показалось… что вы знаете…
Она замолчала, дожидаясь ответа на тот не до конца ясный вопрос, который ему задала.
Сернин тоже молчал. Тогда, не настаивая дальше, Женевьева наклонилась к госпоже Эрнемон.
– Доброго вечера, бабушка, мои малышки, должно быть, уже в постели, но никто из них не сможет заснуть, пока я их не поцелую.
Она протянула руку князю.
– Еще раз спасибо…
– Вы уходите? – живо отозвался он.
– Извините меня, бабушка вас проводит…
Уже открывая дверь, она обернулась, улыбнувшись.
Потом исчезла.
Князь, замерев, слушал шум ее удаляющихся шагов. Он побледнел от волнения.
– Итак, – сказала старая дама, – ты ничего не сказал.
– Нет…
– Этот секрет…
– Позже… Сегодня… как странно… я не смог.
– Неужели это так трудно? Разве она не почувствовала, что ты и был тем незнакомцем, который дважды увозил ее?.. Довольно было одного слова…
– Позже… позже… – сказал он, вновь обретая свою уверенность. – Пойми же… Эта девочка едва меня знает… Сначала надо, чтобы я завоевал право на ее привязанность, ее нежность… Когда я обеспечу ей существование, которого она заслуживает, чудесное существование, какое встречается в волшебных сказках, вот тогда я заговорю.
Старая дама покачала головой.
– Боюсь, что ты ошибаешься… Женевьева не нуждается в чудесном существовании… У нее нехитрые пристрастия.
– У нее пристрастия, свойственные всем женщинам, и богатство, роскошь, могущество доставляют радости, от которых ни одна из них не откажется.