Луна цвета стали

Я баловался мелкими ставками около получаса и уже начал вызывать у дилера раздражение. Толку от моего присутствия за столом никакого, а место занимаю, не давая уважаемым гостям с комфортом присоединиться к игре. Нарываться я не собирался. Активировав режим дополненной реальности, я убедился, что дрон уже на месте. Керамопластовый паук размером с женскую ладошку удобно устроился на потолочной балке над столом и прикрылся слабеньким маскировочным полем. Я его видел, но зрению обычных людей дрон был недоступен.

Сделав очередную пометку в блокноте, я с глубокомысленным видом взял в руку стодолларовую фишку. Мой «коллега» по системной игре тоже, видимо, решился, наконец, перейти к активным действиям и делом доказать гениальность своей схемы ставок, которая неминуемо принесет ему богатство и успех. Бросив на меня короткий взгляд, он дождался, когда крупье совершит бросок и поставил на «черное». Я выждал пару секунд и бросил фишку на «двойное зеро».

Шарик подпрыгнул несколько раз и остановился. Выпал номер десять — «черное». Клерк, как я обозначил для себя соседа напротив, с легкой улыбкой забрал выигрыш. В его движениях сразу прибавилось уверенности. Моя ставка проиграла, и это полностью меня устраивало. Я сделал очередную пометку в блокноте и приготовил следующую стодолларовую фишку.

Сивко стоял чуть в стороне и наблюдал за моими действиями. Я сразу предупредил его, что по ходу игры могу оказываться в минусе на значительные суммы, но дергаться из-за этого не следует — я знаю, что делаю, и нужно просто терпеливо ждать конечного результата. Трудно сказать, как бы майор повел себя, отправься мы сначала в Лас-Вегас, а уже потом в Нью-Йорк, но после истории с биржей его вера в то, что я знаю, о чем говорю несколько окрепла, и я надеялся, что вмешиваться в игру он не станет ни при каких обстоятельствах.

Вторую ставку я тоже проиграл, а Клерк снова выиграл и теперь посматривал на меня с чувством собственной значимости — его система демонстрировала явное превосходство над моей. Меня это, естественно, ничуть не трогало. Я лишь отмечал, что соседи по столу и крупье воспринимают меня именно так, как я этого хочу.

Моя тактика основывалась на данных, собираемых дроном и обрабатываемых Летрой. Рулетка — очень неплохой генератор случайных чисел. Для чисто механической системы он показывает прекрасные результаты, но если шарик уже брошен дилером и, на первый взгляд, непредсказуемо скачет по колесу рулетки, то, обладая нужной аппаратурой и достаточными вычислительными ресурсами, всегда можно рассчитать, в каком секторе колеса рулетки он остановится с наибольшей вероятностью. В земных казино весьма опрометчиво разрешалось делать ставки после того, как шарик уже брошен. Видимо, считалось, что предсказать его отскоки и удары о многочисленные ребра и дефлекторы совершенно невозможно. Ну, в чем-то владельцы казино, безусловно, были правы. С техникой, доступной в середине двадцатого века, провернуть такое действительно бы не получилось. Вот только у меня имелись в наличии устройства из совсем другого мира, и я намеривался в полной мере использовать их возможности.

Вероятность сделать ставку на правильный номер у меня равнялась примерно одной пятой, а не одной тридцать восьмой, как у всех остальных игроков. Понятно, что большинство моих ставок в такой ситуации будут проиграны, но зато примерно каждая пятая из них принесет выигрыш в тридцать пять раз превышающий поставленную сумму.

Выигрывать в среднем каждую пятую ставку на номер было нельзя — слишком подозрительно. Поэтому две из трех фишек я ставил случайным образом, намеренно уменьшая вероятность выигрыша. Повезло мне на одиннадцатом броске шарика. Клерк к этому времени все еще был в плюсе, но мой выигрыш он воспринял довольно ревниво, скривив кислую физиономию и уткнувшись в свой блокнот.

Я получил от дилера фишки на три с половиной тысячи долларов и поступил с ними довольно-таки странным, на взгляд окружающих, образом. Всю эту сумму я тут же поставил на очередной номер и вполне закономерно проиграл. На лице Клерка снова появилась довольная улыбка, а вот обладатели толстых кошельков, наоборот, стали смотреть на меня несколько иначе. В их взглядах появился интерес и едва заметный отблеск уважения. Человек, способный без тени сомнений поставить на номер очень крупную, по его меркам, сумму, безоговорочно веря в свою правоту, по их понятиям заслуживал внимания.

Продолжая в том же духе, я провел за игрой около двух часов. К этому времени Клерк проиграл последние деньги и с видом побитой собаки убыл куда-то в сторону барной стойки. Я проиграл уже пять тысяч долларов и постепенно продолжал сползать в минус и дальше. За это время я успел еще семь раз выиграть по три с половиной тысячи, и каждый раз снова ставил их все на указанный Летрой номер. Но… не везло. Все семь раз я проиграл. В принципе, это было не страшно, и, возможно, даже к лучшему.

То, чего я ждал, случилось в конце третьего часа игры. Я, наконец-то, выиграл два раза подряд. Стодолларовая фишка превратилась сначала в три тысячи шестьсот, а затем в почти сто тридцать тысяч. И… я снова двинул всю эту гору фишек на указанный Летрой номер.

Крупье отрицательно покачал головой и указал мне на табличку, стоящую на краю стола, где были указаны лимиты ставок. Казино не было готово принять ставку, превышающую пятьдесят тысяч долларов. Дилер мог разрешить превышение лимита, но лишь по согласованию с инспектором, а тот, видимо, такого разрешения не дал. Я пожал плечами и разделил сумму на четыре части. Пять тысяч отложил в сторону, компенсировав все понесенные до этого потери, а оставшееся разделил между номером, на который указала мне Летра и двумя его соседями по колесу рулетки.

— Шанс выигрыша шестьдесят два процента, — проинформировал меня искусственный интеллект, когда шарик уже почти остановился.

— Тридцать два, — в голосе крупье послышалось явное облегчение.

Я снова проиграл. Что ж, спектакль отыгран до конца, даже с перевыполнением плана. Теперь можно было переходить к финальной части замысла. Я вновь начал игру по той же схеме, но теперь делал ставки только на номера, подсказываемые Летрой. Двойной выигрыш пришел, когда за окнами уже давно стемнело. Снова передо мной оказалась гора фишек на сто тридцать тысяч долларов, и я опять разделил ее на три части, поставив на номер, указанный Летрой, и на два соседних. За столом установилась тишина, в которой хорошо был слышен звук, издаваемый шариком, катящимся по колесу рулетки, и характерный стук при его соударениях с дефлекторами и ребрами, отделяющими ячейки номеров друг от друга.

После того, как шарик, последний раз подпрыгнув, наконец, остановился, тишина длилась еще несколько секунд.

— Двадцать семь, — голос крупье дрогнул. — Поздравляю вас, мистер. Вы выиграли полтора миллиона долларов. У меня нет фишек на такую сумму. Прошу меня извинить, джентльмены, нам придется на некоторое время остановить игру.

Играть дальше в рулетку я не стал. Мой выигрыш был крупным и довольно болезненным для казино, но не настолько критичным, чтобы пытаться меня из-за него убить. На покерном турнире хозяева игорного заведения планировали заработать во много раз больше, и любые скандалы перед столь ответственным мероприятием были им не нужны.

Мы уже двигались к кассе, где можно было обменять фишки на деньги, когда вновь подала голос Летра.

— Анализ алгоритма выдачи джекпота на игровых автоматах закончен. Если ты передашь под мое управление имплант в правой ладони и приложишь руку к нужному месту на корпусе автомата, я смогу сформировать электромагнитный импульс необходимого профиля и мощности. Сразу предупреждаю, будут неприятные ощущения, и с первого раза может не сработать. Ты все еще хочешь попробовать?