Дед заупрямился, ведь его так мучила жажда, глотнул и подавился — чистый спирт! Нужно было срочно найти воду! Рядом на столе обнаружил пластиковую бутылку, по виду, с минералкой с любопытным названием «Чернобыльский источник». Открыл, сделал полный глоток и подавился — снова спирт! На глазах у него выступили слезы.
— Есть здесь где-нибудь вода! — прокряхтел дед.
— Вон, под столом две пятилитровые бутыли стоят, — показал Могильников, — только… Эскимос не дослушал, схватил одну, сделал несколько глотков и заорал…
— Я хотел сказать, что в одной из них — тоже медицинский спирт, — закончил патологоанатом.
Бедняга Эскимос стоял, согнувшись пополам, кряхтел, пищал, плакал.
— Чаю? — предложил Могильников.
Дед, немного отдышавшись, погрозил ему пальцем. Затем выпрямился, закинул в рот пластик жевательной резинки, достал старенький кнопочный мобильник и позвонил в полицию. Ему ответил дежурный.
— Это Эскимос говорит… То есть, Милош Аскольдович Петроградский… Меня насильно удерживает властитель смерти… Маньяк… В морге… Говорит про Дубанько, который, якобы, меня сюда отправил! Помогите, меня хотят убить! — доктор наук попытался объяснить диспетчеру, кто он такой и по какому поводу звонит. Дежурный три раза клал трубку. В конце — концов, капитана Дубанько все же пригласили к телефону.
— Алло, капитан Дубанько! Это пьяный дед, которого вы вчера в камеру временного содержания с патологоанатомом посадили! — Эскимос говорил и постоянно поглядывал на Могильникова, в надежде, что тому станет страшно. Но тот сидел спокойно, кушал бутерброд с салом. На деда Романа Валенова он не обращал внимания.
— Кто это? — сурово переспросил капитан.
— Милош Аскольдович Петроградский, вы меня за дебош в контактном зоопарке задержали, помните?
— Допустим, — процедил капитан.
— Меня сосед по камере, патологоанатом, в морге удерживает! Хочет на части порезать и тушку мою в Африку отправить для обмена на специи! Мне очень страшно, приезжайте скорее! — плаксиво, скороговоркой произнес дед
— Бывает… — ответил Дубанько и положил трубку. Больше дозвониться до полиции Милош Аскольдович не смог.
— Вам не доктором наук быть, а в театральном кружке работать. Зачем мне ваше тело каннибалам в Африку отравлять? Я и сам не прочь полакомиться добычей. Вот, видите, сало ем, угадайте, чье? — фирменным замогильным голосом протянул Могильников, а после еще и зарычал.
— Так все-таки это правда! Вы — маньяк и убийца! — снова завопил дед.
— Не буду убеждать вас в обратном. Думайте, что хотите. Мне все равно, — произнес Могильников и снова захлюпал чаем.
И тут Эскимос увидел охотничье ружье, лежащее на лавке у стола с пробирками, которое Могильников, непонятно на какой случай, хранил в морге. Он схватил его и прицелился в патологоанатома.
— Давай, признавайся, кто ты и зачем меня здесь держишь, а то застрелю! — пригрозил, сразу почувствовав себя храбрецом, Эскимос.
Что-что, а Могильникова невероятно раздражало, когда кто-то без разрешения брал его вещи. А тут еще его же ружье нацелили на него.