Гонщик

Мы разместились на небольшом балкончике, выходящем в больничный двор и прикрыли за собой дверь. Встали на расстоянии друг от друга, но так, чтобы можно было говорить, не повышая голоса.

— Николай Генрихович, — начал я, — До определенного момента мне была понятна ваша неприязнь ко мне. Но теперь, когда я больше не работаю на Маннера и вы стали ведущим гонщиком его команды, повод ненавидеть меня должен исчезнуть. Я прав? Или существует что-то еще, о чем я даже не догадываюсь?

— Не паясничай, Стриженов, ты все прекрасно знаешь.

— Представьте на минуту, что я обо всем забыл. И объясните, в чем причина вашей чрезмерной, на мой взгляд, антипатии ко мне. И постарайтесь держать себя в руках, брудершафт мы с вами не пили.

Мой недруг, скрипнув зубами, несколько секунд собирался с мыслями — видимо, облекал ругательства в более-менее цензурную форму, и начал свою обличительную речь.

— Я не верю вам, господин Стриженов, — презрительно выплюнул он, — ни единому слову не верю. Но раз вам так хочется это услышать, то извольте.

Клейст вскинул голову, и я с трудом удержался от улыбки. Уж больно комично выглядела эта пафосная поза в сочетании с пластырем и клочковатой шевелюрой.

— Мне абсолютно безразличны ваши успехи в гонках. Но то, как вы поступили с дамой, вызывает у меня бурное негодование и крайне негативные эмоции в ваш адрес.

Признаться, на какое-то время я просто потерял дар речи. Изумленно таращился на Клейста и хлопал глазами.

— Николай Генрихович, вы серьезно? Вы все это устроили из-за женщины? Я могу понять… Нет, не могу. Скажите сперва, о какой женщине идет речь, ибо я нахожусь в полнейшем недоумении.

— Не притворяйтесь, Стриженов. Я говорю о нашей общей знакомой, Наталье Андреевне Неклюдовой. Вы прекрасно знаете, что я был к ней весьма неравнодушен. К несчастью, она выбрала вас.

Тут во взгляде моего визави отобразилась неслабая душевная боль. Я даже на секунду пожалел его. А он, тем временем, продолжал:

— О да, вы превосходно сыграли свою роль. Вашей игре поверили буквально все, и я в том числе. А у несчастной романтической девушки просто не было шансов. Вы ее обольстили, бесчестно использовали и бросили!

К концу фразы Клейст все-таки повысил голос, что привлекло внимание нескольких человек во дворе.

— Спокойней, Николай Генрихович, спокойней. А откуда вы узнали обо всем этом? Ну, о том, что я ее…

— Она, — ледяной взгляд поборника чести прекрасных дам пронзил меня до самых печенок, — обо всем рассказала мне сама. Бедняжка рыдала у меня на руках! А вы…

— А что я?

— А вы растоптали ее честь, прилюдно унизили и прогнали.

— Скажите, господин Клейст, — осторожно произнес я, — вы не пытались как-то проверить слова упомянутой барышни?

— К чему вы ведете, Стриженов?