– О господи, – сморщилась Лорен. – Может быть, поедем домой?
– Пока нет. – Кристина въехала на парковку, почти пустую, и выключила мотор.
– Здесь существуют правила. Мы не можем взять с собой телефоны или сумки, но обязаны показать удостоверения личности. У них есть ящички для ключей от машины, и нам можно принести с собой блокноты – но не ручки.
– А я могу взять с собой свое ружье?
– Да откуда у тебя ружье? Если у тебя и правда есть ружье – это значит, что я тебя совсем не знаю.
Кристина взглянула на Лорен, вытягивая из кошелька свои водительские права.
– Ну конечно, у меня нет ружья. Я же еврейка. Наше оружие – это слово.
– Для репортера как нельзя более кстати.
Кристина протянула ей новый чистый блокнот.
– Вот.
– А, точно, я забыла, – Лорен взяла блокнот, затем вытащила из кошелька права.
– Помни, вопросы буду задавать я. А тебе нужно только записывать. Они нам дадут карандаши уже внутри, – Кристина вытащила ключи зажигания, и они вышли из машины.
– Тут довольно жутко, – Лорен поежилась, обходя машину.
– Спасибо, что ты делаешь это для меня, – Кристина изо всех сил старалась не обращать внимания на собственное волнение.
– Да ничего. Это будет интересно.
Лорен похлопала ее по спине:
– Это уж как минимум.
Улыбнувшись дрожащими губами, она пошла вперед по направлению к тюрьме. Вблизи здание тюрьмы казалось еще больше и еще мрачнее: бетон выглядел старым и потертым, а колючая проволока то и дело вспыхивала зловещими бликами на ярком солнце. Окна с той стороны здания, где они шли, были затонированы, поэтому внутри ничего не было видно. Воздух был таким влажным, что, казалось, в нем совсем не было кислорода и им невозможно дышать – но скорей всего, это разыгралось воображение Кристины.
Они прошли мимо черного фургона с белой надписью «Окружной суд Монтгомери», потом миновали ряд служебных автобусов с решетками на окнах. Поднявшись по ступенькам, они потянули на себя довольно грязную входную дверь – старую, деревянную, очень тяжелую. Кристина пропустила Лорен вперед и вошла вслед за ней в темноватую приемную с мигающими флюоресцентными лампами и маленьким окошком в самом дальнем конце. Воздух здесь был очень влажный и спертый – если его вообще можно было назвать воздухом. Несколько посетителей, негромко переговариваясь, ждали своей очереди, сидя на старомодных деревянных скамейках под странной табличкой «Запрещены спандекс и худи». Грязно-коричневый линолеум на полу и старые бежевые стеллажи по всему периметру помещения придавали ему такой вид, словно время здесь остановилось примерно в 1960-х – и это было как-то странно для тюрьмы для особо опасных преступников.
Кристина подошла к широкой деревянной стойке напротив входа, за которой сидела женщина-офицер в черной униформе с желтой нашивкой «Управление исправительных учреждений» – розовая резиночка на ее светло-каштановом хвостике казалась чужеродной, как будто из другого мира. Положив на стойку права, Кристина представила их обеих и сказала:
ebooksa