— Да, кажется, выкарабкаюсь, — улыбаясь, ответил Саша. — А тут ещё такие новости… Без ног запляшешь.
— Да, Саша, полный разгром! — радостно сказала Гуля. — Всыпали, всыпали немцам!
— Началось! — негромко проговорил Саша. — Теперь уж, я думаю, так и пойдёт! Главное тут — повернуть… Эх, дожить бы мне до конца, до самой победы!
— Доживём, — сказала Гуля. — Конечно, доживём!
Саша вздохнул:
— Я ещё могу кое-что сделать в жизни… Ну, нет ног, зато есть голова. Вот я лежу тут, а в памяти всё мелькают математические формулы. И странное дело — хорошо помню, будто страница перед глазами открыта.
И Саша рассказал Гуле, что у него сохранилась записная книжечка-дневничок, куда он, находясь в партизанском отряде, записывал решения задач и разные мысли — о жизни, о доблести, о настоящей дружбе.
— Она мне здо́рово помогала, эта книжечка, — сказал Саша. — И это прямо чудо, что книжечка сохранилась. Ведь подумать только, в каких передрягах она со мной побывала! Со мной вот что сделали, а она цела осталась.
Саша помолчал.
— Вот она, книжечка, у меня под подушкой, — прибавил он. — Достань-ка, почитай.
— Можно? — обрадовалась Гуля.
Она осторожно приподняла уголок подушки и вытащила записную книжечку в чёрном клеёнчатом переплёте. Вся книжечка была густо исписана мельчайшими, словно бисер, строчками и цифрами.
— Какой у тебя удивительный почерк! — сказала Гуля. — Прямо ювелирная работа.
— Это я для того так мелко писал, — объяснил Саша, — чтобы больше уместилось. Бумаги ведь у нас лишней не было там, в лесах.
На первой страничке Гуля прочла стихи Пушкина:
Саша смотрел на Гулю влажными, взволнованными глазами. Видно было, что чтение книжечки доставляет ему какую-то горькую радость.
— Читай дальше, — сказал он.
И Гуля прочла:
Некрасов
«Да, — подумала Гуля, — есть люди, недалеко искать…»