Четвёртая высота

22
18
20
22
24
26
28
30

Гуля понимала в этом письме каждое слово, каждую чёрточку. Она бы и сама написала точно такое же письмо, если бы узнала адрес Эрика прежде, чем он разыскал на фронте её.

На столике дежурки лежал ещё один конверт. Не то детским, не то старческим почерком на нём было написано Асино имя.

Вот оно, долгожданное письмо из уфимского колхоза! Поскорее бы пришла Ася…

Наконец дверь открылась. Ася вошла, вся осыпанная хлопьями снега. Синими от холода пальцами она едва-едва расстегнула ворот полушубка.

— Садись скорее к печке, — сказала Гуля. — Грейся… Ну что, хорошо тебе?

— Хорошо!

— А сейчас будет ещё лучше!

И Гуля положила ей на колени маленький конвертик.

— От наших! — прошептала Ася.

Долго, шевеля губами и покачивая головой, читала она это письмо.

— Ну что? — спросила Гуля.

— Пишут, что теперь у них всё хорошо, — переводя дух, ответила Ася. — Устроились, живут ничего… Сестрёнку счетоводом взяли, мама шьёт. И от брата открыточку получили — жив.

Ася прижала письмо к щеке и засмеялась:

— Ух, как я рада!

— Вот видишь, я тебе говорила…

— А мне, девушки, ничего сегодня не было? — спросила Люда, входя в дежурку и с одного взгляда заметив письма в руках у подруг.

— Тебе завтра будет, — ответила Гуля. — У меня такое предчувствие.

— Ну, смотри же, чтоб было письмо! А то мне на вас глядеть завидно. Вон вы какие сегодня весёлые! Ну, хоть расскажите мне ваши новости, если уж у меня своих нет.

И все три девушки, усевшись у огня, принялись опять и опять перечитывать домашние письма.

Уже время клонилось к вечеру и казалось, что день так и пройдёт спокойно, без боя, как вдруг неожиданно где-то затрещала пулемётная очередь, застрочили автоматы. Началась перестрелка. По боевой тревоге Гуля и Ася встали, оделись, перекинули через плечо свои санитарные сумки и вышли из землянки.