— Сто пятьдесят стипендия! А сколько же тогда оклад?
— А ты что, думаешь, он тебе за так будет гонениям подвергаться? На! Пятьсот рублей хотел?
— Он должен быть верующим.
Сергей не хотел ввязываться в спор, хоть мог поспорить: пятьсот рублей молодому попу — это много. Но спорить сейчас об этом… Нет, Сергею охота было показать сапожки. Он достал их, стал разглядывать. Сейчас все заткнутся с этим попом… Замолкнут. Не замолкли. Посмотрели, и всё. Один только протянул руку — покажи. Сергей дал сапожок. Шофер (незнакомый) поскрипел хромом, пощелкал железным ногтем по подошве… И полез грязной лапой в белоснежную, нежную… внутрь сапожка. Сергей отнял сапожок.
— Куда ты своим поршнем?
Шофер засмеялся.
— Кому это?
— Жене.
Тут только все замолкли.
— Кому? — спросил Рашпиль.
— Клавке.
— Ну-ка?..
Сапожок пошел по рукам; все тоже мяли голенище, щелкали по подошве… Внутрь лезть не решались. Только расшеперивали голенище и заглядывали в белый, пушистый мирок. Один даже дунул туда зачем-то. Сергей испытывал прежде незнакомую гордость.
— Сколько же такие?
— Шестьдесят пять.
Все посмотрели на Сергея с недоумением. Сергей слегка растерялся.
— Ты что, офонарел?
Сергей взял сапожок у Рашпиля.
— Во! – воскликнул Рашпиль. — Серьга… дал! Зачем ей такие?
— Носить.