— Кулаку-тестю, — уточнил Ваня.
Наступила нехорошая тишина.
— Предлагаю вывести Марова из состава драмкружка, — сказал женатик. — И Ваську тоже. Они не репетируют, а только зубоскалят.
— А меня за что? — обиделся Васька.
— Нет, Ваську не надо, — пожалел пиротехник. — Он одумается.
Раздались еще голоса:
— Васька — безотказный труженик. Он только — на поводу у Марова.
Женатик предложил другое:
— Поставить Ваське на вид. И предупредить: пусть не злоупотребляет спиртными напитками.
— Вот за это стоит! — подхватил Елистратыч. — Это — стоит. По праздникам — это другое дело. Но ты, Васька, и в будни — нет-нет да огреешь. А ты — на машине, недолго и до аварии.
— Совсем надо прекратить! — подала голос библиотекарша, женщина в годах, но очень миловидная.
— Нет, совсем-то… как, поди-ка, совсем-то? — усомнился сам Елистратыч. — Он же мужик…
Но тут взорвался женатик:
— Ну и что, что мужик? А спросите его: что за причина, по которой он пьет? Он не ответит.
Тучи сгущались.
— По праздникам все пьют, — вякнул Васька. — А я что, рыжий?
— В общем, так, — подвел Ваня. — Двое упорствуют, двое настаивают на своем. Ставлю на голосование: кто за то, чтобы…
В это время через зал прошла и села на первый ряд Вдовина Матрена Ивановна, пенсионерка, бывшая завотделом культуры райисполкома, негласный шеф и радетель художественной самодеятельности.
— Здравствуйте, товарищи! Ну, как дела?
— Обсуждаем пьесу, Матрена Ивановна.