Джойл раздражённо поморщился и через мгновение уточнил.
— Ты ведь уже провёл расчёты? Сколько человек совпадает с этими факторами?
— Если брать только первокурсников, что были в зале, то пятьдесят два. Из них семнадцать относятся к влиятельным аристократическим семьям. Взять и просто так убить их не выйдет. А любые иные действия, могут лишь усугубить развитие событий. Ты же помнишь Летопись Первой войны? Тогда они тоже попытались изменить судьбу. И едва не погубили, ко всем рицерам, человечество.
Император вздохнул и какое-то время помолчал. Потом с оттенком усталости в голосе поинтересовался.
— Что ты тогда предлагаешь? Проигнорировать? Эйлан всегда был красивой старинной легендой. А теперь его статуя вдруг оживает и пророчит нам серьёзные проблемы. Как такое вообще возможно? Где он сейчас находится, раз смог дотянуться до Хёница? Отчёты цердов я читал. Как и твой личный, поступивший в канцелярию. Но хотелось бы услышать мнение из первых уст.
Тадеш Спашен на несколько секунд задумался. Потом медленно покачал головой.
— На самом деле, у меня нет ровным счётом никаких предположений по этому поводу. Всё, что могу сказать — он точно не в мире посмертия. И ни в одном из тех, что нам известны. Ни одна защитная система Хёница не сработала. Мы не зафиксировали абсолютно ничего — как будто и не было этих слов и самого Эйлана.
На лице Джойла Первого появилось лёгкое сомнение.
— Почему ты тогда уверен, что это был он, а не чей-то фокус?
Ректор Хёница усмехнулся. А потом пристально посмотрел в глаза императора Норкрума.
— Я же сам обучал тебя с девяти лет. Что означает отсутствие взаимодействия с магическими частицами нашего мира и полное молчание всех наблюдающих артефактов? Ты ведь уже сам, наверняка знаешь ответ, не так ли?
На секунду прервался и сразу же продолжил, не давая императору отреагировать.
— Он использовал иной вид магии. Непонятную силу, которую мы не смогли даже идентифицировать. Обладай кто-то такой возможностью здесь, на территории Норкрума, он смог бы без проблем преодолевать любые оборонные системы и убивать людей, не оставляя следов.
Сын Кирнеса Эйгора снова поморщился.
— Почему ваше поколение так любит сводить разговор к убийствам? Если у кого-то есть великая сила, это не значит, что он обязательно станет использовать её для уничтожения себе подобных. Что ты, что дядя Канс, что тётя Круацина — каждый раз, когда заходит речь о чьей-то магической силе, сразу начинаете рассуждать, сколько человек можно с её помощью уничтожить и какие крепости взять.
На момент замерший Спашен, внезапно разразился вполне искренним смехом.
— Ты сейчас серьёзно, Джойл? Тонфой и Круацина были рядом с твоим отцом почти с самого начала. И я тебе так скажу — с какого-то момента, вокруг них творился сплошной хаос. А когда они потеряли друзей, то…
С лица ректора исчезли последние остатки веселья и он куда более серьёзным тоном продолжил.
— Скажем так, они перестали считаться с жизнями врагов. Стали лить кровь, как воду. Такое бывает, когда на твоих глазах умирают близкие люди, а ты ничего не можешь с этим поделать. Знаешь, я рад, что ты сейчас не знаешь о чём я говорю. Надеюсь, понимание подобных вещей у тебя и не появится.
Какое-то время оба молчали, смотря друг на друга. Потом император всё же попытался вернуться к старой теме.