Тамара всем сердцем верила, что ее сбежавший внук связался с бандой и продает наркотики на улицах далекого города. В то же время она не сомневалась, что Егор лежит на дне севостьяновского погреба со сломанной шеей. Рано или поздно его должны найти – так и задумывалось. Мысленно Тамара аккуратно подверстала к случившемуся пьянство соседа, его тягу к уединенности… Что же получается? Севостьянов впал в пьяное безумие и убил мальчика, а затем и сам погиб. Вот как было дело.
Однако после визита сыщика Тамара сообразила, что смерть ее внука не будет расценена как несчастный случай. Если Севостьянов столкнул Егора в погреб, как он сумел запереться в сарае?
«Нужно убрать ножницы и лопату».
Ее беспокоило еще одно. Что, если Егор сумел выжить в погребе? Да и Севостьянов не был мертв, когда она уходила. Он мог развести костер… Спички у курильщика всегда при себе, а тряпок и досок в сарае хватает. Тамара отчетливо помнила удивление и страх в его глазах. Он ее узнал. Если сыщик найдет его живым, Севостьянов все ему расскажет.
Она покусала губы. Ай-яй, как нехорошо… Надо было вернуться в сарай перед уходом, но она слишком сосредоточилась на Егоре. «Ну, все совершают ошибки», – флегматично сказала себе Тамара.
Ночью она плохо спала. Под утро ей приснилось, будто Егор стучит в деревянный люк, стук набирает силу, становится все громче, и в конце концов жители Красных Холмов, переглядываясь, идут к Севостьянову, чтобы во всем разобраться. «Стойте!» – пыталась сказать им Тамара и проснулась от этого усилия. На тумбочке звонил будильник.
Было пять утра, когда Тамара вышла из подъезда. Сыщик сказал Лене, что хочет быть в Красных Холмах к полудню. Но он может изменить свои планы. Поэтому она решила поехать на первой электричке – для верности.
Тамара сунула в сумку одну из гантелей, с которыми когда-то занимался Егор: маленькую, всего на два килограмма. Мало ли что может случиться! Вдруг на нее нападут! Пожилая женщина в безлюдном месте, одна… Нужно быть предусмотрительной и позаботиться о себе.
Она добралась до избы Севостьянова тем же путем, что и в прошлый раз, – в обход деревни. Ночью ударили заморозки. Трава поседела, утренний воздух был сух и холоден. С губ Тамары срывались облачка пара. Она накинула капюшон, пожалев, что не захватила шапку. Сглупила…
Тамара принялась вспоминать, есть ли в домашней аптечке капли от отита. Мысли скользили от лекарств к гантеле в ее сумке и обратно. «Траумель» – если она вдруг потянет мышцу. Но, может, и не пригодится.
Деревня еще не начала просыпаться. Было тихо, только трава хрустела под ногами, как яичная скорлупа. Подойдя к избе, Тамара огляделась и нырнула в калитку.
Лопата на месте. Она прислушалась. Внутри было тихо. Сорока отчаянно застрекотала на крыше соседнего дома, но снялась и улетела.
Тамара не стала трогать лопату. Сначала Егор… В сны она не верила, но утренний был неприятным. Ей хотелось скорее покончить с сомнениями. Морщась от хруста под ногами, она подошла к леднику, потянула на себя дверцу. Ножницы тут, под скобой. Изнутри никто не стучит в люк.
– Кому стучать-то, – укоризненно сказала вслух Тамара.
Из сумки извлекла хороший мощный фонарик, который позаимствовала у сына, вытащила ножницы и вернула на полку – где и были. Все должно содержаться в порядке!
Откинув тяжелую крышку, Тамара направила луч света вниз.
Егор лежал, уткнувшись лицом в землю. Теперь она могла рассмотреть все подробности. Правая его рука была неестественно вывернута, левая прижата телом. Тамара некоторое время светила ему в спину, словно желая убедиться, что он не пошевелится. Но все было ясно. «Ох, Василий… До чего тебя водка довела». Она со вздохом сожаления начала опускать крышку на место, но остановилась.
А может, Севостьянов и не толкал его? Егорушка сам упал. Когда после дневного света входишь в темное помещение, можно и не заметить яму…
«Нет, все-таки толкнул». Тамара закрыла крышку. Василий был редкой гадиной. Пусть запомнится людям как человек, убивший ребенка.
Фонарик Тамара спрятала в сумку, вытащив вместо него гантель. Теперь Севостьянов… Она не волновалась, открывая дверь сарая, и увидела как раз то, что ожидала: старик лежал возле стены, скрючившись. Издалека он был похож на груду тряпья. Тамара оглядела сарай, но не нашла никаких признаков кострища. Севостьянов не пытался согреться. Он просто съежился и сдох.
ebooksa