– Ну… я… Это все ради отца! – нашлась Алла. – Если он любит Нину, я должна тоже постараться относиться к ней теплее. Знаете, как говорят: любишь меня, люби мою собаку.
Она поняла по взглядам сыщиков, что сморозила что-то не то, и поторопилась исправиться:
– Я в хорошем смысле! Люблю собак. У меня самой шпиц, Рошфор… Вот такусенький!
Когда сыщики ушли, Алла схватилась за телефон.
– Алик, они все знают, они все знают, – страдальчески зашептала она в трубку. – Они меня прижали, я не виновата, прости!
– Алка, ты обалдела? – весело спросил брат.
Алла поняла, что он опять под кайфом.
– Ты зачем мне звонишь, дурында? Или тебе непонятно, что в эту минуту нас слушает майор в отставке товарищ Гришковец? Я тебе зачем это все разжевывал, как ребенку?
Алла всхлипнула.
– Аличек, я без тебя не могу, – забормотала она. – Мне страшно, я совсем одна, тут никого нет!..
– Не выдумывай. Твой персидский шах сидит рядом. Ковыряется в зубах.
Тимур ковырялся не в зубах, а в ухе, поэтому Алла выкрикнула:
– Нет! Никого нет! Ты меня бросил одну с этими людоедами!
– Не голоси!
По звуку Алла догадалась, что брат поморщился и отодвинул трубку от уха.
– Алка, ну вот что мы сейчас можем сделать? Что?
Она всхлипнула и вытерла слезы.
– Призна-а-а-аться!
– Тогда папочка нас посадит! – пропел Алик. – Будешь в камере упражнять голосовые связки. Хочешь ты этого?
– Ну что ты меня пугаешь, зачем? – Алла заплакала в голос.