Трамвай «Желание» (сборник)

Стэнли. А у нас разговор по душам.

Бланш (весело). Милая, не в службу, а в дружбу. Добеги до аптеки и купи мне кока-лимонад, да чтоб колотого льда побольше. Сделаешь, дружок? Для меня?

Стелла (нерешительно). Хорошо. (Уходит, скрываясь за углом дома.)

Бланш. Бедняжка подслушивала. А мне кажется, она не понимает вас так хорошо, как я… Ну, так вот, мистер Ковальский, на чем мы остановились? Да… Что ж, давайте начистоту. Я готова ответить на любые вопросы. Мне скрывать нечего. Так что вас интересует?

Стэнли. У нас, в штате Луизиана, действует небезызвестный кодекс Наполеона, согласно которому все, что принадлежит моей жене, – мое, и наоборот.

Бланш. Боже, что за грозный вид – судья!

Опрыскивает себя духами, шутя направила пульверизатор в него. Он вырвал пульверизатор, швыряет на туалетный столик.

Она, запрокинув голову, смеется.

Стэнли. Не будь вы сестрой моей жены, я бы знал, с кем дело имею.

Бланш. А именно?..

Стэнли. Не прикидывайтесь дурочкой. Сами знаете. Где бумаги?

Бланш. Бумаги?

Стэнли. Документы. Отчетность по плантации.

Бланш. Какие-то бумаги были.

Стэнли. То есть? – были да сплыли?

Бланш. А может быть, и не сплыли – лежат себе где-нибудь…

Стэнли. Но, конечно, не у вас в кофре?

Бланш. Все мое – в кофре.

Стэнли. Так за чем дело стало – взглянули? (Подошел к кофру, рванул крышку, открывает.)

Бланш. Ради бога, что с вами? Какое мальчишество, что вам взбрело? Что я присвоила какие-то деньги и вожу вас за нос, что я могла предать сестру?.. Пустите, я сама. Так будет быстрее и проще… (Подошла, достает шкатулку.) Почти все мои бумаги в этой шкатулке. (Открыла.)