Бланш. Что ж вы так не уверены в себе?
Митч. Когда мы гуляли у озера и я поцеловал вас, вы…
Бланш. Милый, да не в поцелуе дело. Поцеловали – ну и прекрасно. Тут другое: фамильярность – вот чего не хотелось поощрять. А поцелуй – не жалко ни капельки. Мне даже польстило немножко, что вы так добиваетесь меня. Но, милый, вы же не хуже меня знаете: одинокой женщине, когда у нее никого на всем белом свете, нельзя давать воли чувствам – пропадет…
Митч. Пропадет?
Бланш. Да. А вы, вероятно, и привыкли иметь дело больше с такими, кому и пропадать – нипочем? С такими, что с первой встречи тут же и готова?
Митч. А я не хотел бы, чтоб вы были какой-нибудь другой – только такая, как вы есть: таких я еще не встречал ни разу, ни одной.
Вы надо мной?
Бланш. Нет, милый, нет… Хозяева еще не вернулись, зайдем. Выпьем на прощанье. Не будем зажигать свет, хорошо?
Митч. Как вам больше нравится.
Бланш
Митч. Вам так хочется?
Бланш. Я хочу, чтоб вы выпили! Весь вечер вы были так нерешительны и мрачны, да и я тоже хороша – оба мы были нерешительны и мрачны, так хоть эти последние, считаные минуты вместе да будет у нас… joie de vivre[4]! Я зажгу свечу.
Митч. Хорошо.
Бланш. Будем заправской богемой. Представим себе, будто сидим в маленьком артистическом кабачке, где-нибудь на Левом берегу, в Париже.
Митч
Бланш
Митч. Я лучше так.
Бланш. Нет, нет. Я хочу, располагайтесь со всеми удобствами.