Исчезнувшая стихия

— Они не умирают, они просто снова возвращаются в изначальную форму и становятся одним целым со своей матерью. И они…, - я замялась, не зная, как лучше объяснить, — ну для них это вроде как праздник. Они не плачут и не скорбят, они радуются за своих братьев и сестер. В общем, это сложно объяснить, но, как правило, Возвращение Ледяного — радостное событие, — посол сначала нахмурился, а спустя некоторое время неуверенно кивнул.

— Ты сказала, как правило, значит не всегда?

— Нет. Иногда бывает так, что волк еще не должен умирать, он еще молод, его тело здорово и полно сил, но и остаться в живых он уже не может.

— Например?

— Например, если Ледяной теряет свою пару, он умирает почти сразу же следом за ней. За всю долгую жизнь у них может быть лишь один партнер, и это даже больше, чем любовь, это связь, на уровне тел, душ, сердец. Не уверена, что могу объяснить, я через такое никогда не проходила.

— А волчонок?

— Он… — я сглотнула и тряхнула головой. — С щенками сложнее. Они не могут контролировать стихию, и до момента их первой инициации над ними в большей степени властвуют инстинкты, нежели разум, — посол серьезно кивнул, показывая, что понимает.

— Когда наступает первая инициация?

— У каждого по-разному, но в основном это период между десятью и пятнадцатью годами. А до этого, стихия внутри них очень нестабильна. Впрочем, так же как и разум.

— Разум?

— Да. Любая мелочь, незначительное действие или событие могут повлиять на их сознание и отнюдь не в лучшую сторону. Им нельзя надолго разлучаться со стаей, нельзя находиться вдали от места рождения и главное, нельзя пробовать чужую живую кровь.

— Запрет на охоту? — искренне удивился Арон. — Но это глупо, они же хищники, в конце концов.

— Ты не понимаешь! Всего одна капля и они навеки теряют разум. Представляешь, на что способен разъяренный зверь, в котором столько силы, что он может превратить в ледяную пустыню целый город, не запыхавшись, только потому, что голоден? Более того, он полюбит убивать, просто так из забавы, — челюсть стрекозла упала ему на колени. — Я не преувеличиваю, — пожала я плечами.

— Так это был страх за него?

— Страх?

— Когда он укусил тебя. Я видел твое лицо, ты испугалась.

— Наверное. Я не знаю.

— Но почему? Ты ведь одна из них.

— Я не была рождена волком, хоть и признана Зимой как равная. Я не такая, как они и кровь у меня другая.

— Но он же был абсолютно нормальным, он не превратился в монстра, каким ты его описываешь.