— Что это? — спросил мистер Мартин.
— Кобра.
— Кобра?
— Кобра, господа. Египетская кобра. Яд этой змеи опасен и, как видите, этот человек от него скончался.
— В палатке? — спросил Мартин.
— Да.
— И откуда в палатке оказалась кобра?
— Змеи в этот период весьма активны, господа. В яде местных кобр преобладают нейротоксины. Вы видите, что ни опухоли, ни покраснения в месте укуса нет. Смерть наступила в результате угнетения нервной системы, господа. Паралич дыхательных центров, говоря медицинским языком. И я не могу понять, что здесь делает местная полиция? Это несчастный случай.
— Потому местный врач так скоро ретировался? — спросил старший инспектор.
— Он видит подобное по десять раз в неделю, господа. Это опасности местного характера. Археологам стоит помнить не только о проклятиях, но и о вполне земных тварях.
— А что насчет смерти Луиса Карено? — спросил Джеральд Мартин.
— О! — вскричал доктор. — А вот это действительно интересно! Это весьма странный случай, господа. Но и он не в компетенции полиции.
— Что это значит, доктор?
— Только то, что объяснить смерть Карено я не могу.
— Что это значит?
— А то, что он был здоров. Сеньор Луис отличался крепкой конституцией. У многих здесь случались проблемы, но только не у него! Я лечил мистера Стивенса, ныне покойного, лечил всех, кроме мистера Карено. Я могу вам за это поручиться, джентльмены. Уж я-то разбираюсь в этом. Даже в таком климате мистер Карено не испытывал никакого дискомфорта. Но зашел в гробницу и умер.
— Просто так? — спросил Джеральд Мартин.
— Именно! Говорят, что его погубило проклятие! Но как врач, я не могу говорить про это серьезно, господа. Местные чернорабочие верят в это. Но это совсем необразованные копатели. Стал бы я их слушать? Нет! Я сказал бы что это выдумки! И нет никакого проклятия! Но Карено мертв! И это факт, господа.
— Вы поверили в проклятие? — спросил Джеральд.
— Какая разница, во что я верю. Но я осмотрел тело Карено пять раз. И ничего! Конечно, я не делал вскрытия! Но здоровые люди просто так не умирают! А вот это, — доктор указал на тело секретаря, — настоящая смерть!