– Ну, что – Елисейские поля, – отвечал на это доктор. Был я там сегодня. Кафе, бары, огни, богемная прослойка, разбавленная мелкими буржуа и гнилой аристократией, сидит за столиками, тянет пиво, пьёт кофе мелкими глотками, гложет лобстеры. А я среди всего этого, как дерьмо в проруби. Приткнуться даже некуда. Я себе лучше на эти двадцать франков купил бы… нет, не перчатки, конечно, а курительную трубку из настоящего бриара. В витрине вчера видел. Ровно двадцать. Дымил бы сейчас «Кланом». Одно удовольствие. А увидеть Париж и не умереть, значит не стоит он того, чтобы на него смотреть.
Яхта
Шёл 1974 год от Рождества Христова. Мы пересекали штормовой Бискай и приближались к месту встречи с флагманом – научно-исследовательским судном «Профессор Визе». Сильный северо-восточный ветер не привносил тепла в наступившее лето, он срывал мелкую водяную пыль с бегущих крутых волн, наполнял воздух влагой и напрягал атмосферу статикой небесного электричества. Создавалось впечатление, что ударили по туго натянутой струне какого-то большого вселенского инструмента, и струна эта, войдя в резонанс, бесконечно звучит в окружающем нас пространстве.
Редко удаётся проскочить этот залив, чтобы тебя не зацепило хотя бы краем проходящего циклона. И конец июня не был исключением: нас валяло в изгибах серо-голубой воды, рваные стремительные облака под стать океаническим валам неслись в том же направлении в размытую ветрами даль, чтобы слиться с потоками встречных течений, ослабеть или, наоборот, – усилиться, завернувшись в спирали разрушительных торнадо.
Неспокойное это место, продувное, любое для вольных ветров. Кильватерный след за кормой, образованный двумя работающими гребными винтами, быстро таял и исчезал в беснующейся водной стихии.
Я стоял на шлюпочной палубе, держась за ограждающие борт релинги, и любовался представшей передо мной картиной. Моё внимание привлекла одинокая двухмачтовая яхта, лежащая в глубоком дрейфе, без парусов и, очевидно, совершенно неуправляемая. Она сильно кренилась на крутой волне, и иногда казалось, что верхушки мачт вот-вот коснутся того или иного гребня. Яхта дрейфовала по ветру милях в двух от нас, не больше, и, когда мы оказались на траверзе, я понял, что наши судоводители её не заметили. Я решил подняться и показать яхту.
На ходовом мостике находился капитан и третий помощник. У рулевой колонки стоял вахтенный матрос, направляя судно на показавшийся вдали флагман.
– Иммануил Николаевич, – обратился я к капитану, – по правому борту яхта. Похоже, неуправляемая.
На моё сообщение капитан отреагировал замечанием штурману, чтобы тот внимательнее следил за обстановкой, а сам вышел на правое крыло мостика и долго смотрел в бинокль на дрейфующую яхту. После небольшого раздумья он как бы для собственного успокоения сказал:
– Под мотором идёт…
Но в его словах и интонации не было уверенности, а больше проскальзывало лёгкое раздражение оттого, что праздный наблюдатель отвлёк его от дела и вмешался в непреложный ход вещей. Напрасно я ждал команды: «Руль право на борт, держать на дрейфующий объект». Мы все прекрасно понимали, что при такой волне различить след слабосильного мотора с двухмильного расстояния невозможно даже в морской бинокль.
Наш курс остался прежним. Наверное, разворачиваться на виду у флагмана считалось неприличным. Мы вовремя подошли к месту нашего рандеву.
Яхта скрылась из поля зрения, и больше о ней никто не вспоминал, а у меня появилось чувство досады и какой-то глубинной вины. Конечно, я не мог приказать капитану изменить курс, подойти к яхте, выяснить обстановку, при необходимости помочь экипажу, если таковой вообще имелся на её борту. Действительно, случай мог быть вполне тривиальным: или экипаж просто штормовался, предоставив своё судно стихии, или яхту элементарно сорвало с якорной стоянки какого-нибудь прибрежного порта и, она свободно дрейфовала по воле ветра и волн.
Но в любом случае, осадок от этого случая у меня до сих остался. И осадок этот имеет привкус горечи, чего-то не до конца сделанного и свершённого, что должно быть обязательно сделано и свершено.
Примечания
1
Золото, золото. Всего две с половиной тысячи. Это недорого для чистого золота (англ.).
2
Не понимаю. Сколько вы предлагаете? (англ.)
3
ebooksa