Услышав имя Марты, Рамирес скривился так, будто наступил голой пяткой на что-то острое. Женя обвёл жирным овалом зачёркнутую индусом цифру и опять повторил:
– Пани Марта, понимаешь?!
То же самое он донёс и до поляка, который оценил старания Жени поднятием вверх головы и вытягиванием подбородка. Не исключено, что между ним и Мартой существовала какая-то связь, скорей всего – деловая.
– Пани Марта, ферштейн? – стал донимать Женя скисшего индуса, – она сказала – вот – 1300, – настаивал Женя, тыча указательным пальцем в жирный овал.
Видимо это был сильный аргумент. Индус быстро замахал руками, умножил 14 на 1300 и стал с надеждой смотреть на настырного покупателя. Женя назидательно и удовлетворённо сказал:
– Ну, вот, сразу бы так!
Вынув из заднего кармана сложенную пополам пачку уругвайских песо, он начал отсчитывать купюры, слюнявя пальцы и приговаривая:
– Ишь ты, прохиндей несчастный! Ну, каждый надуть норовит. Как будто я не помню, почём, да сколько. Вот, турок непричёсанный. Капиталист, он везде капиталист.
Индус покорно кивнул головой и произнёс:
– Си, сеньор, си…
Поляк стоял в многозначительном молчании, переваривая наверняка знакомые слова. Когда Женя отсчитал положенную сумму, а оставшиеся песо направил обратно в карман, индус проследил за его рукой и предложил купить ещё две шкурки.
– Нет песо, – с сожалением произнёс Женя, делая характерное движение пальцами.
Сеньор Рамирес показал на его задний карман, мол там есть.
– Здесь тыща восемьсот, – для наглядности Женя извлёк деньги на всеобщее обозрение, мол, всё, чем богат, – за одну шкурку много, за две мало, но одну я не возьму. Если, скажем, на шапку взять, – рассуждал он, – из одной ведь не сошьёшь? Так? – и посмотрел на поляка, а потом доверительно повернулся к хозяину и, потрясая в воздухе шкуркой, закончил монолог так, чтобы его поняли:
– У но – но, цвай, – он показал два пальца и оставшиеся деньги, – си. Ферштейн?
В нём просыпались способности полиглота и бизнесмена. Сеньор Рамирес замотал головой и показал на бумаге, что две шкуры стоят 2800.
– Опять за старое, – в сердцах выдохнул Женя, – во-первых, не 2800, а 2600, – он переписал расчёты индуса, – во-вторых, у меня больше нет. Нет! Ферштейн?
И наш докучливый покупатель присел и похлопал по пустым карманам:
– Нет! Алее. Ни одной песы, клянусь Аллахом.
Сеньор Рамирес сделал непонимающее лицо. Тогда поляк пришёл ему на помощь и на плохом испанском, по-видимому, пересказал женины проблемы. Хозяин недоверчиво посмотрел на Женю.
ebooksa